Вирий, кивком обозначив приветствие, закрыл дверь и уже хотел заговорить, как был прерван.
— Сын, ты как раз вовремя, — радушно произнес правитель. — Подойди сюда. Конрад на самом деле обдумывал предлог, чтобы пригласить младшего сына к себе. Ведь обычно он делал это, когда намеревался обсудить военную компанию, прогнозы нападений с Перепутья или дать указания для похода. Вирий подошел к столу, за которым сидел правитель. Тот пододвинул ему какой-то документ.
— Поставь подписи на каждом листе. Третий принц, не задумываясь, поставил свою лаконичную подпись. И только после спросил:
— Что это?
— Твой контракт на помолвку, — ответив, Конрад ожидал реакцию сына. Он поступил нечестно, не предупредив Вирия о невесте. Но уберечь сына от опрометчивых поступков было важнее. Слово Сектората — весомый аргумент в спорах, а если оно поддержано документально — намного лучше. Вирий не поддался эмоциям. Перед ним не только отец. В первую очередь — Секторат Лукайи. И сам принц не мальчишка, чтобы жаловаться на несправедливость.
— Срок? — только и уточнил Вирий.
— Уйт.
— Кто? — облегченно выдохнул принц. За уйт может многое произойти.
— Серафима Болад, — внимательные глаза Сектората наблюдали молниеносную смену эмоций на лице сына.
— Кто она, вообще, такая? — почти прошипел Вирий.
— Она во дворце уже четыре уйта, — с укором проговорил Секторат.
— Я далек от дворца, даже если и присутствую тут.
— Оно и заметно. Иди на этри[18]. Все после. Требовать ответ от Сектората — глупо. Если не пояснил все сразу, то и не стоит настаивать. Вирий ушел практически ни с чем. Разве что узнал, кто к нему приходил. Невеста. Это ли она хотела ему сообщить? Но сейчас не это важно, а то, как отразится смена статуса на принце? Чем больше он задумывался, тем не радостней становились его мысли. Что же пообещал отец Серафиме, раз она согласилась стать его женой? О внезапно вспыхнувшей к нему симпатии, даже если отбросить титулы, не могло быть и речи. Не так реагируют влюбленные девушки, когда застают с любовницей. Значит, отец решил, что Вирий по-другому жениться не сможет?
Ну, да, кто добровольно будет жить с уродом? Это не втихую бегать в спальню, и преодолевать брезгливость, чтобы получить дорогой подарок. Братья его в большем почете, но туда очередь жаждущих слишком велика. Вот и перебарывают себя, чтобы получить хоть что-то. Видимо, все же придется откровенно поговорить с Серафимой. И узнать, что она потребовала за помолвку с таким, как он. Непроизвольно мысли скатились в воспоминания о том, при каких обстоятельствах Вирий получил 'украшение' на правую половину лица. …Чуть больше четырех уйтов назад на дворец напали. Секторат вместе с братьями по стечению обстоятельств отбыл в Перепутье.
Поездка не была запланированной, и это их спасло. Но не уберегло мать и дядю Вирия. В небе царствовал пар. Убивая каждого встреченного на пути, они ровным строем шли по дворцу. Звуков сражения практически не было слышно. Многие умерли так не проснувшись. Третий принц поднялся только благодаря своему аквилу. Он не тратил время на раздумья. Инстинкты кричали 'враг!', и Вирий поддался им без сомнений. Он просто уничтожал угрозу. Убивал не щадя. Большая часть нападающих легла под его рукой. Обычные двисуры. Что им было нужно? Кто направил? Но в тот момент Вирий не задавался такими вопросами. И не ставил себе цель. До сих пор он жалел о том, что не сообразил прийти на помощь родственникам. Его внимание занимал только враг и его смерть. Когда он добрался до комнаты матери, то увидел лишь трупы.
Дядя пытался защитить ее. Но тот не был воином, лишь Укрывателем[19]. Про мать и говорить нечего. Опустившись на колени перед телами, Вирий не смог сдержать поверженного воя. Он не успел. Отдался схватке. Слез не было. Наоборот, словно заледенело что-то в нем. В тот момент, когда Вирий поднялся на ноги, его лицо обожгло болью.
Аквил сработал вперед мысли, и кинжал улетел в напавшего. Когда подоспела подмога, и что происходило дальше, принц уже не видел. Сознание заволокло тьмой. Вирий не был непобедимым.
Как потенциал он имел физические преимущества, но это не защищало от ранений. В беспамятстве принц пребывал аставу. Дворец привели уже в порядок. Но не двисур. У всех были потери. А в глазах немой укор. И Вирию казалось, что винили именно его. Увидев свое лицо впервые после снятия повязки, Вирий счел это напоминание как нельзя ему подходящим. Чтобы избавить себя от неприязненных ему взглядов, принц, едва встав на ноги, отправился по военным походам. Он не давал себе отдыха. Ведь тогда вновь начинал переживать то сражение и понимать, что действительно мог спасти родных, если бы не заигрался. Уйт назад отец попросил его задержаться во дворце. Тогда же Вирий осознал, что клеймо на его лице не только напоминание о прошлом, но и напутствие в одинокое будущее. И если сам он мог забыть о нем, то окружающие не забывали никогда… В зале для этри собрались практически все. Не хватало лишь Сектората. Вирий коротко поздоровался с братьями, кивком обозначил приветствие придворным. Словил несколько брезгливых взглядов. Что ж, ничего в его жизни не изменилось. Этикет этри не допускал разговоров за столом. Исключения допускались исключительно для Сектората или с его разрешения. В этот раз такого позволения не поступало. Вирий непроизвольно осмотрел собравшихся, выискивая взглядом свою новообретенную невесту. Но никого в белом одеянии так и не увидел. О том, что она может сменить облачение, он даже и не подумал. Стараясь принять как можно более непринужденный вид, принц спешно закончил этри. Конрад тоже не стал задерживаться. А встав из-за стола, сообщил, что ждет всех в зале торжеств. Не поясняя причины собрания, Секторат вышел. Вирий никогда даже в мыслях не оспаривал приказ правителя. Но сейчас что-то внутри него сопротивлялось решению Сектората.
Слишком все неожиданно. И непонятно. Зачем сейчас? Без предупреждения? Почему именно он, Вирий понимал. Корнел, старший принц, обладал аквилом Охотника[20]. Если ему и будет суждено найти свою спутницу жизни, то это станет огромной удачей. Обычно такие, как он, одиночки. Слишком легкомысленными они кажутся на первый взгляд, и слишком внимательны к мелочам на самом деле. Найти женщину, что могла бы справиться со своей ревностью, при этом еще и умудряться оставаться интересной для Охотника, практически невозможно. В его отношении невозможно использовать ни право брака[21], ни право проживания[22]. Охотник никогда не оставлял потомства без своего ведома. Нисон, второй принц, имел аквил Правителя. А они всегда женились по любви. Это залог надежного тыла. Во всяком случае, так считали в Лукайе. Правило распространялось и на Предводителей[23]. Все восемнадцать государей, также, как и Секторат, не состояли в договорных браках. Вирий же ни под какие ограничения не попадал. Более того, как и любой другой двисур при дворе, он обязан получить дозволение Сектората на создание семьи. Вот только третий принц до недавнего времени и не задумывался об этом. А ведь его сын, возможно, будет следующим, после Нисона, Секторатом. Уже возле дверей своих апартаментов, Вирий тряхнул головой, чтобы выкинуть из нее размышления. Слишком много их. Секторат дал приказ — нужно выполнять. Если Воин не соблюдает субординацию, он не достоин своего аквила. Бесчестие искупается кровью. Посмертно. Права была Серафима. Нервно скидывая с себя одежду, Вирий то и дело поглядывал на диск. Успеет ли он посетить купальню? С нее станется и туда заявиться. А принц хотел быть уверенным, что никто его не увидит таким, каким он себя чувствовал: слабым, уставшим, уязвимым. Воин — потенциал. Он не может контролировать свои эмоции как интеллектуал. Но обязан. Оставшись в одних брюках, Вирий сел в кресло и устало потер лицо. Почувствовав шрам, усмехнулся сам себе от пришедшей догадки. Серафима не показывает свое лицо. Капюшон не должен скрывать нижнюю часть лица. Но его не видно. Отец решил подшутить, соединив узами двух уродов? Дворец посмеется, зато молодожены без претензий.
