Джин поморщилась:
— Служанка? Почему нельзя просто заплатить и отправиться на Эберкромби?
— Это не будет естественным шагом. Девушка вроде вас предпочла бы Козерог или Горизонт. Эрл Эберкромби крайне подозрителен. Он избегает общества. Мать его, старая миссис Клара, смотрит за ним очень бдительно, ее голову все время сверлит мысль, что все знакомые девушки Эрла гоняются за его деньгами. Как служанка вы получите возможность встретиться с ним в более интимных обстоятельствах. Он редко покидает кабинет, поглощен коллекционированием.
— Вот как? — промурлыкала Джин. — Что он собирает?
— Все, что вы можете себе представить. — Фосерингей раздвинул губы, так что получилась почти улыбка. — Со слов Вебарда я понял, что Эрл, помимо всего, романтик и напропалую флиртует с девушками на станции.
Джин скривила рот в утонченной издевке. Фосерингей бесстрастно смотрел на нее.
— Когда я… начну?
— Вебард отправится на грузовой барже завтра. Вы с ним.
Раздался шепчущий голос звонка. Фосерингей тронул кнопку:
— Слушаю.
— К вам мистер Вебард, сэр.
Фосерингей направил пузырь вниз, на посадочную площадку.
Табличка на двери гласила: Ричард Майкрофт, адвокат. Много лет назад кто-то сказал Джин, когда ее судили, что Ричард Майкрофт очень хороший адвокат.
В приемной сидела смуглая женщина лет тридцати пяти, с суровым проницательным взглядом.
— Вам назначено время?
— Нет, — сказала Джин, — но у меня срочное дело. Секретарша поколебалась, затем склонилась к интеркому.
— Вас хочет видеть молодая леди — Джин Парле. Новое дело.
— Очень рад.
Секретарша кивнула в сторону дверей:
— Вы можете войти.
«Она не такая, как я, — подумала Джин. — Потому что я есть то, чем она была и хочет стать снова».
Майкрофт оказался крепким мужчиной средних лет с приятным лицом. Джин сразу напряглась. Если вам кто-либо нравится и знает об этом, то чувствует себя обязанным советовать и вмешиваться. Она не желала ни советов, ни вмешательства. Она хотела два миллиона долларов.
— Очень рад, молодая леди, — сказал Майкрофт, — Чем могу служить?
«Он обращается со мной как с ребенком», — подумала Джин, а вслух сказала:
— Я хочу совета. По поводу порядка наследования. У меня есть сто долларов. Когда вы насоветуете мне на сотню, дайте знать, и я уйду.
— За сотню долларов можно купить множество советов, — добродушно произнес Майкрофт. — Советы дешевы.
— Но не советы юриста.
— Что вас беспокоит? — перешел к делу Майкрофт.
— Вы учитываете, что весь наш разговор должен быть строго конфиденциальным?
— Разумеется. — Улыбка адвоката стала вежливо-официальной.
— Здесь нет ничего незаконного, но я не хочу, чтобы через вас просочились какие-либо намеки тем людям, которые заинтересованы в деле.
Майкрофт выпрямился за своим столом.
— От адвоката всегда требуется уважение к доверию клиента.
— Ладно… Ну, тогда так… — И она рассказала ему о Фосерингее, о станции Эберкромби. Она сообщила, что Эрл Эберкромби болен неизлечимой болезнью, но не упомянула о намеках Фосерингея на эту тему. Это она тщательно вычищала из своего мозга. Фосерингей нанял ее. Он сказал ей, что делать. Сказал, что Эрл Эберкромби болен. Этого ей вполне достаточно. Если она начнет задавать слишком много вопросов, могут вскрыться вещи, слишком отвратительные даже для ее мужественного характера. Фосерингей найдет другую, менее любопытную… Она уклонилась от точного наименования болезни Эрла. В действительности, она сама не знала ее и не хотела знать.
Майкрофт слушал внимательно, молча.
— Я хочу знать вот что, — сказала Джин. — Насколько верно, что жена Эберкромби наследует мужу? Я не хочу кучу хлопот ради пшика. И кроме того, Эрлу меньше двадцати одного года. Я думаю, на случай его смерти лучше всего… ну, позаботиться обо всем предварительно.
Некоторое время Майкрофт сидел неподвижно, спокойно глядя на нее. Затем набил табак в трубку.
— Джин, — произнес он, — я дам вам один совет. Он бесплатен, без всяких хитростей.
— Не утруждайте себя, — сказала Джин. — Я не хочу бесплатных советов. Я хочу тех, за которые плачу.
Майкрофт состроил добродушную гримасу:
— Вы исключительно мудрый ребенок.
— Хотела бы… Впрочем, зовите меня ребенком, если желаете.
— Но что вы будете делать с миллионом долларов? Или двумя, которые, как я понимаю, вам достанутся?
Джин уставилась на него. Конечно, ответ был очевиден… Или нет? Она пыталась найти ответ, хотя внешне это никак не проявилось.
— Ну, — протянула она, — мне бы хотелось автомобиль, несколько красивых платьев и, может быть… — внутреннее зрение вдруг нарисовало ей круг друзей. Приятных людей, как Майкрофт.
— Если бы я был психологом, а не законником, — сказал Майкрофт, — я бы предположил, что куда больше двух миллионов вы хотите иметь папу и маму.
Джин вспыхнула:
— Нет, нет! Не хочу! Они умерли.
Для нее родители были мертвы. Они умерли в тот миг, когда оставили ее на бильярдном столе в таверне «Старый Ацтек».
— Мистер Майкрофт, я знаю, что вы желаете мне добра, — раздраженно сказала Джин. — Но все-таки сделайте то, что я хочу.
— Хорошо, — произнес Майкрофт. — Если не я, так кто-нибудь другой все равно скажет. Собственность Эберкромби, если не ошибаюсь, регулируется собственным гражданским кодексом… Давайте посмотрим. — Он повернулся и нажал кнопку на столе.
На экране появился каталог центральной юридической библиотеки. Майкрофт выбирал, сужая круг. Через несколько секундой имел полную информацию: «Управление собственностью начинается с шестнадцати лет. Вдова наследует как минимум пятьдесят процентов, а если в завещании не указано иное, то все состояние».
— Прекрасно, — вскочила Джин. — Это все, в чем я хотела убедиться.
— Когда вы отправляетесь? — спросил Майкрофт.
— Сегодня днем.
— Мне не следовало бы говорить вам, что весь этот план… ну, аморален.
— Мистер Майкрофт, вы душечка. Но у меня нет никакой морали.
Он склонил голову, пожал плечами, пыхнул трубкой.
— Вы уверены?
— Ну… да. — Джин немного подумала. — Думаю, да. Вы хотите, чтобы я углубилась в детали?
— Нет. Дело не в этом. Уверены ли вы, что знаете, чего хотите от жизни?
— Несомненно. Много денег. Майкрофт усмехнулся.
