— Вероятно, спохватился и замолчал.
— Не исключено, — пробормотал Риш, продолжая нажимать кнопки на пульте, — хотя все может быть и совсем иначе.
Он нахмурился, вглядываясь в пустые экраны, потом повернулся к Иву:
— Так, значит, вернулся на Итаку — в нашу родную дыру.
— Можно подумать, что вы тут действительно сомневались.
— Понимаешь, сомневались не то слово, но я…
Риш прервал и снова отвернулся к контрольным экранам.
— Ну что ты… Кончай.
— Да нет, ничего. За эти полгода ты ни разу не сообщил о себе.
— А что было сообщать? Большую часть времени провел в санатории. Медики заставили пройти полный профилактический цикл.
— Здесь это не помешает.
— Что-нибудь новое, Риш?
— И нет, и да… С одной стороны — все по плану: квадрат за квадратом. С другой — в одном квадратике, кажется, проклевывается сюрприз. Вилен объяснит, если вернешься к подводному поиску.
— И что еще?
— Прямо скажу: интересного — ничего. Текущие дела. Да, вот еще Одингва гоняется сегодня за каким-то куском стальной конструкции. Эту штуку дважды наблюдали со стационарных спутников. Понимаешь, электроника ее не ловит, а визуально наблюдали дважды. Вероятно, болталась в стороне от главных трасс. А теперь изменила орбиту. Решили уничтожить. Полетел Одингва, но пока не может найти. Последнее сообщение я принял час назад.
— Что это может быть?
— Скорее всего — фрагмент одной из первых орбитальных обсерваторий. Тогда еще не существовало инструкция “УН-один”.
— Прошлый век опять напомнил о себе.
— И будет напоминать снова и снова. Запакостили весь ближний космос. Твердили о метеоритной угрозе, а сами задали работу нескольким поколениям. Космический поиск ведется более сорока лет, а окрестности Земли все еще не полностью безопасны для полетов.
— Что в наземных группах, Риш?
— Тоже ничего нового, но работы хватает.
— А как с людьми?
— Откровенно говоря, неважно. Вилен подготовил очередное обращение к молодежи. К нам по-прежнему не очень идут. Далековато до переднего края науки. Были когда-то подметалы, дворники, мусорщики в городах. Собирали всякий хлам и сжигали на специальных свалках. А разве наш Ковос не занимается тем же самым? Изменился объем работы, методы, технология, а суть осталась.
— Что с тобой, Ришар? Не пора ли и тебе поехать в отпуск?
— Давно пора. Только я тоже подумываю, не уехать ли совсем. Надоело быть ассенизатором прошлого.
— Слушай, что у вас стряслось в мое отсутствие?
— Ничего не стряслось… Но ребята уходят. Ушли Рой и Стив, не вернулся из отпуска Ильяс, — он помолчал. — Ну, относительно Ирмы ты, конечно, знаешь… Не обижайся, Ив, но я был почти уверен, что и ты останешься там — на Большой земле настоящих дел.
Иву вдруг показалось, что в зале потемнело. Он даже глянул в окно. Нет, солнце по-прежнему ярко светило в безоблачном небе.
“Вот то, чего я так боялся. Ирма… Значит, здесь ее нет. Значит, та ее вспышка и неожиданный отъезд не были капризом. Неужели не вернется? Никогда?..” — Ив тряхнул головой, двумя руками откинул назад длинные светлые волосы. Не глядя на Риша, он сказал:
— Нет. Мне нравится наша работа. Нравится. Слышишь?
Он умолк, ожидая ответа, но Ришар только пожал плечами и снова отвернулся к контрольным экранам. В зале было очень тихо. Тихо и печально.
“Да, все оказалось хуже, чем я предполагал, — думал Ив. — Глупец. Напрасно надеялся. Если уедет и Ришар, будет совсем скверно… И напрасно я привез сюда Дари. Впрочем, это была ее мысль. Но следовало отговорить. С Ришаром, пожалуй, еще не все потеряно. У него уже случались депрессии. Надо посоветоваться с Виленом. Вилен, если захочет, провентилирует ему извилины”.
— Ну, о чем задумался, — спросил Ришар и усмехнулся. — Пожалел, что приехал? Разве не знал об Ирме? Ведь вы уезжали вместе. Слушай, еще не поздно. Амфибия в аэропорт отправляется через полчаса. Кроме меня, тебя никто не видел. Поезжай, ищи ее.
— Нет, — решительно сказал Ив. — При чем тут Ирма? Это ее дело. Каждый должен решать сам, как считает более правильным. Я не покину Ковос. Я вернулся работать, Риш. Разве наша работа стала менее важной? Я согласен с Виленом: Ковос — тоже передний край. Это мы делаем жизнь безопаснее, легче, прекраснее. По пути сюда я видел: люди неплохо живут там, где еще десять лет назад простирались радиоактивные пустыни. Пройдет немного времени, и в руках мусорщиков Ковоса окажутся ключи от погоды и климата Земли… А ты говоришь: “далековато до переднего края”. Чепуха!
— Сколько лет ты работаешь в Ковосе, Ив?
— Десять.
— А я шестнадцать. Три года назад я думал почти как ты.
— Но что-то изменилось недавно. В мое отсутствие.
— Это менялось постепенно, дружище. Меня начали раздражать однообразие, приземленность. Любая работа имеет не только начало, но и конец. У нашей нет конца. Пятьдесят лет назад планировалось закончить очистку океанов к середине века. Срок минул, когда нас с тобой еще не было на свете. А чем занимаемся мы?
— Никто никого не вынуждает, Риш.
— К счастью! Поэтому я думаю об уходе.
— Жаль… — Ив отвернулся и стал глядеть в окно — туда, где над верхушками пальм синел океан.
— Пройдет немного лет, ты заболеешь тем же, — после долгого молчания сказал Ришар.
“Он словно оправдывается”, — подумал Ив.
— Рано или поздно это случается со всеми. Отдать этому целую жизнь невозможно.
— А Вилен?
— Такие, как Вилен, — исключение.
— Однако они существуют, правда? — Ив стремительно повернулся вместе с креслом. — И не один Вилен отдал Ковосу целую жизнь. Он-то, конечно, исключение! При жизни стал бессмертным. На Большой земле в его честь уже воздвигают монументы. В них дань уважения, благодарности. Ему и всему Ковосу. А разве мы с тобой не частицы Ковоса?
— Ну-ну, радуйся, раз это поддерживает твой энтузиазм.
— Мой энтузиазм не нуждается в поддержке, Риш. Знаешь, я побывал в нашей школе. Главный наставник позволил мне побеседовать с ребятами старшего цикла. Многие хотят поехать к нам после окончания.
— Хотят… У них еще есть время передумать. Вот если бы ты привез кого-нибудь с собой.
— Привез.
— Интересно, кого же?
— Сестру. Мы встретились в Каире. И она…
— Сестру? К нам? — удивленно воскликнул Ришар, широко раскрывая глаза. — Ну и ну! Пожалуй, отпуск не пошел тебе на пользу. Она, наверно, после нормальной школы?
— Она окончила Высшую школу архитектуры. Сейчас учится в Академии искусств. Она работала на раскопках.
