-Но, может быть, мы могли бы добиться отстрочки? - поинтересовался представитель Франции.
-Разжалобить Совокупность - это вторая по глупости мысль, отрезал Чугваришбаш. Он обвел нас равнодушным взглядом серо-голубых глаз, и я вдруг вспомнил его подлинное обличье. Меня передернуло.
-Ну что ж, - изрек инопланетянин, - если у вас нет других предложений, то я, с вашего позволения, вернусь на корабль.
-Минутку, - вмешался Халфман, - мне необходимо ознакомиться с действующим галактическим законодательством.
-Никаких проблем, - ответил Чугваришбаш, и с потолка посыпались одинаковые толстые тома в коричневом переплете.
-А позвольте полюбопытствовать, насколько большой экипаж нужен для пилотирования столь крупного корабля? - спросил вдруг представитель Китая.
-Не такой уж он крупный, - поскромничал инопланетянин, - а экипаж ему, разумеется, ни к чему. Корабль сам слушается хозяина.
-То есть вы хотите сказать, что прибыли на таком большом корабле в одиночестве? - восхищенно удивился китаец.
-Разумеется, не стану же я таскать с собой кого-то еще по столь пустяковому делу. А что...
Дальнейшее произошло в один миг. В руках у китайца оказалось какое-то крупнокалиберное оружие, подобное которому я доселе видел только в голливудских фильмах. Загрохотали выстрелы, веером полетели гильзы, одна из них обожгла мне по руку. Пули разорвали в шепки и ошметки спинку зубоврачебного кресла. Затем автомат смолк, истратив боезапас. Китаец ошарашено смотрел на изувеченное пустое кресло. Затем он исчез.
В кресле вновь возник Чугваришбаш.
-Я весьма сожалею об этом прискорбном инциденте, - поджал губы он.
-Мы тоже, - поспешил заверить его я. -Организация Объединенных Наций не имеет никакого отношения...
-Полиция разберется, - отрезал он. -Я доставил злоумышленника на корабль и передам его в руки правосудия. Очень желаю вам, джентльмены, оказаться к этому непричастными.
-Позвольте узнать, как мне связаться с Попечительским советом Фонда помощи слаборазвитым цивилизациям? - как ни в чем ни бывало поинтересовался Халфман, глядя куда-то в середину коричневого тома.
-Там указаны реквизиты. Но я бы не слишком на них рассчитывал. В Галактике сейчас нелегкие времена...
-Но наша планета не подключена к галактической связи.
-Как раз этот вопрос я и собирался решить, - сказал Чугваришбаш и взял один из телефонов на моем столе. -Вы позволите?
Я кивнул, мало что соображая. Чугваришбаш, бормоча что-то насчет того, что ему, высококвалифицированному юристу, приходится выполнять работу техника, выдернул из аппарата провод и воткнул на его место какую-то прозрачную колбочку, светящуюся зеленым светом.
-Это все? - спросил я.
-Все.
-И как звонить в Галактику?
-Через 0. Номера организаций, принимающих звонки за свой счет, есть в приложении 642. На сем, джентльмены, разрешите откланяться.
Он исчез, оставив посреди кабинета развороченное зубоврачебное кресло. Сиденье кресла оказалось прожженным.
Не стану в подробностях пересказывать события двух следующих месяцев. Почти четыре недели нам удавалось пудрить общественности мозги разговорами о говящихся взаимовыгодных переговорах, но потом правда все-таки вспыла наружу. Возможно, этому способствовал визит на околоземную орбиту еще одного корабля, после которого Компартия Китая не досчиталась нескольких своих вождей. Началась паника и хаос. На улицах строили баррикады и орудовали мародеры. Кто-то в спешном порядке рыл на заднем дворе противоядерное убежище, а кто-то рыскал по авиационным свалкам в поисках деталей для космического корабля. Халфман тем временем развил бурную деятельность. Отыскав где-то за Антаресом какой-то фонд, согласившийся оплатить его перелеты, он колесил по Галактике, обивая пороги официальных организаций и благотворительных обществ. Увы, Чугваришбаш сказал правду: дела в Галактике действительно шли не лучшим образом, и благотворительность была не в моде. Он обращался и к убваршам, от которых мы произошли, но они вышвырнули его за дверь, едва узнали, что речь идет о потомках лурков. После того, как ему отказал Фонд защиты бродячих животных, он позвонил мне откуда-то из центра Галактики и сообщил, что у него имеются серьезные сомнения в успехе нашего дела. Это был его последний звонок на Землю - и уж, тем более, он больше не появлялся там во плоти.
К окончанию отпущенного нам срока Земля ощетинилась ракетами, как морской еж. Те правительства, что еще держались, держались исключительно на тезисе о полезности центральной власти в организации обороны; те же, что говорили о бессмысленности и обреченности сопротивления, сметались разъяренной толпой. Там, где не хозяйничали анархистские банды, действовало военное положение. Папа Римский лично освящал ядерные боеголовки. Американские военные инструкторы и арабские террористы делились друг с другом опытом подрывных операций.
Наконец обсерватории засекли приближение кораблей, размерами значительно превосходивших чугваришбашевский. По всей планете взвыли сирены. Миллионы людей бросились в убежища. Ракеты взвились в воздух.
И вдруг все кончилось. Только что я спускался по ступенькам бункера где-то под Скалистыми горами, и вдруг оказался на поверхности, под жаркими лучами солнца. Ломило голову, во всем теле была какая-то скованность, и с солнцем тоже что-то было не так. Оно стояло непривычно высоко, имело излишне багровый оттенок и было впятеро больше, чем положено. Я обнаружил, что лежу на спине и смотрю на это солнце, лишь слегка щуря глаза. Вокруг меня слышались стоны, проклятия и недоуменные возгласы. Я с трудом поднялся и увидел, что нахожусь посреди пустынной равнины - или, точнее, когда-то бывшей пустынной, ибо сейчас ее буквально ковром устилали люди, сотни тысяч людей. На западе (если судить по положению солнца и моему представлению о времени суток) высились изрезанные эрозией черные скалы, а на востоке виднелись бесконечные постройки какого-то города безобразной архитектуры. Все это чертовски походило на прибытие в ад.
Но это был не ад, а захолустная планета на окраине Галактики. В тот самый момент, когда мы геройски изготовились победить или умереть (скорее все-таки второе), нас попросту телепортировали на межзвездные корабли и погрузили в анабиоз. Разумеется, мы были доставлены не на одну планету - нас все-таки было почти 7 миллиардов. Но в Галактике оказалось достаточно трущоб. В первое время люди пытались объединяться и поддерживать друг друга, но поскольку вместе мы здесь еще более никому не нужны, чем по отдельности, в конце концов возобладал принцип "каждый сам за себя". Что, впрочем, не удивительно.
