— Это был несчастный случай, — ответил Майлер, взяв со стола тонкую прозрачную папку.
— У него отрезана голова… — тихо произнесла Мари.
Фон Браун вздрогнул, но это была лишь мгновенная, тут же подавленная усилием воли слабость.
— Там, на заводе, произошёл взрыв, — негромко проговорил он. — Кроме твоего отца, пострадали ещё несколько десятков человек, и некоторых из них действительно пришлось собирать по кускам… — Он осёкся, заметив, что силы вот-вот покинут измученную Мари, и не стал продолжать — просто протянул ей папку.
Она взяла её похолодевшими, дрожащими пальцами.
— Там официальный отчёт, все необходимые тебе документы и кредитная карта… — Он скорбно вздохнул. — Твой отец проработал в корпорации двадцать лет, и мы не хотим, чтобы ты нуждалась хоть в чём-то.
Мари не нашла сил ни на возражения, ни на благодарность.
Наступила неловкая пауза. Тишина казалась тягостной, осязаемой.
— Если тебе что-то понадобится, обратись к моему секретарю, вот визитная карточка. Мы всё сделаем, уверяю тебя.
Мари машинально кивнула. Ей не хотелось находиться тут. Она не понимала, почему принесённые этим человеком соболезнования так сильно ранят её и, вообще, отчего проявленное к ней участие причиняет боль?.. Трудно было дышать… Ей хотелось выйти отсюда на воздух поскорее, поэтому она взглянула на фон Брауна, с трудом заставила себя кивнуть и пошла к двери.
— Почему вы не сказали мне сразу?.. — уже находясь на пороге, задала она свой последний вопрос.
Очевидно, Майлер фон Браун ждал чего-то подобного и потому ответил, не задумываясь, заранее заготовленной фразой:
— Мы не хотели обрекать тебя на муку полуторамесячного ожидания, пока корабль с телами погибших возвращался на Землю.
Формулировка была гладкой, обтекаемой, дежурной, но у Мари уже не осталось сил на уточняющие вопросы.
Дверь за ней закрылась, тихо клацнув старомодным замком.
* * *
Фон Браун несколько секунд смотрел на затворившуюся дверь, потом резко обернулся.
— Ну? — Его взгляд неприязненно скользнул по терминалу компьютера. — Что там ещё стряслось?
— Мы только что потеряли связь с автоматикой атмосферного процессора, расположенного в пятнадцати километрах от эпицентра, — ответил ему Дейвид Мошер.
— Чёрт… — Майлер вернулся в своё кресло. — Толмачев, почему это происходит?!
Человек у окна медленно обернулся. Сигарета, зажатая между пальцами, курилась сизым дымком. Столбик пепла упал на дорогое покрытие и рассыпался кучкой праха, но Анатолий не заметил этого.
— У меня нет комментариев, господин президент, — наконец глухо произнёс он.
— Почему? — Фон Браун продолжал сверлить его тяжёлым взглядом.
Анатолий несколько секунд медлил с ответом, но потом всё же решился высказать правду:
— Я занимаюсь не своей работой, — пояснил он. — Прошло две недели, как я принял дела от покойного Френка Лаймера, но большую часть времени меня заставляли лгать и изворачиваться перед прессой.
— А кто должен это делать?! — вступил в разговор молчавший до сих пор Ганс Бюрге, пресс-секретарь корпорации, всё это время расхаживавший по кабинету. Он остановился напротив Толмачева и внезапно ткнул его пальцем в грудь. — Вы несёте ответственность за пятьдесят шесть жизней и не пытайтесь увильнуть от этого!
Дейвид Мошер с интересом обернулся. Тучный, низкорослый Бюрге никогда не вызывал у него особых симпатий, а сейчас казался вовсе отвратительным. Нужно будет запомнить, что он первым начал поиск козла отпущения в заваривающейся на глазах каше…
На лице Толмачева поверх бледности выползли пунцовые пятна, но Бюрге продолжал давить его пальцем в грудь.
— Меня рвут на куски эти шакалы из прессы, они хотят крови, а что я им должен ответить?! — напирал он. — Без комментариев?! Пятьдесят шесть трупов — без комментариев?! — Голос Бюрге вдруг сорвался на визг.
— Я не несу ответственности за взрыв на заводе! — огрызнулся Толмачев.
— Ну-ка заткнитесь, оба! — рявкнул на них Майлер.
В кабинете мгновенно наступила мёртвая тишина.
Бюрге, который поперхнулся готовой слететь с губ фразой, так и остался стоять с открытым ртом, глядя на главу корпорации, и в его влажном взгляде угадывались два чувства: страх и неприязнь.
За двадцать пять лет Ганс успел поработать с тремя фон Браунами, не считая нынешнего и его жены Кейтлин, которая руководила корпорацией всего два года. Уживаться с людьми, удерживающими в руках бразды правления доброй половиной европейского континента, всегда было нелегко, но Майлер, по мнению Бюрге, своей жёсткой деловой бескомпромиссностью переплюнул всех своих предшественников вместе взятых.
Нынешний глава корпорации ошибочно именовался в прессе представителем десятого поколения знаменитой фамилии, на самом деле он не был прямым потомком Дитриха фон Брауна, основавшего корпорацию в конце двадцать первого века, а унаследовал бразды правления десять лет назад, получив их от своей жены после громкого краха проекта «Европа»…
Бедная Кейтлин, подумал Бюрге, ёжась под тяжёлым взглядом Майлера. Все эти годы он в таких ситуациях вспоминал почему-то именно её — бездарную и безвольную, заведшую корпорацию в тупик и поставившую её на грань банкротства…
— Я вызвал вас сюда, господа, не затем, чтобы слушать взаимные нападки, — нарушил его мысли голос Майлера. — А ваше нытьё, Бюрге, мне просто осточертело.
— Но погибшие, господин фон Браун… Их семьи, общественность…
— Меня не интересуют трупы, меня интересуют деньги! — мрачно произнёс Майлер в своей обычной резкой и лаконичной манере, которую неискушённые оппоненты часто воспринимали как недалёкий цинизм. — Те деньги, которые вбиты мной в колониальный проект! — продолжил он свою мысль. — Мне надоело выслушивать статистику убытков и перечень мелких катастроф, будто на Марсе нами построена не колония, а карточный домик, который вдруг начинает расползаться и рушиться у всех на глазах! В чём причина, господа? Кто может разумно объяснить мне происходящее?
Толмачев почувствовал, что взгляд фон Брауна опять направлен на него.
— Техника выходит из строя под внешним воздействием, — не поднимая головы, ответил он. — Всё началось с необъяснимого взрыва на заводе, и теперь, если взглянуть на динамическую карту, то станет очевидно — зона, где происходят внезапные поломки и катастрофические разрушения, расширяется в виде окружности со скоростью от ста до трёхсот метров в сутки. Из-за приказа об изоляции очага поражения и режима строгой секретности я не смог получить ни одного образца неисправной техники для серьёзных исследований…
