- А если утром весь дом растащат по бревнышку, что тогда? Давай уж здесь переночуем. Дом с привидениями - это такая удача!
- Для психов - несомненно, а я не желаю спать под открытым небом.
- Ну, не надо, Света, а то опять поссоримся.
- Вот и пошли к маме.
Впервые за последний месяц Сергей спал в нормальном многоквартирном доме, где ночные звуки тоже были нормальные. Гремел лифт, за стеной играли на баяне, "трудные" подростки в подъезде выясняли отношения, и ничего необычного не происходило. Он долго не мог заснуть на мягком диване, думал о том, что и большой дом живет своей жизнью, и вместе с населяющими его людьми составляет странный, но единый организм, симбиоз живого и неживого. И все это должно быть очень сложным, а взаимоотношения большого дома с многочисленными и разноликими людьми - настолько запутанными и развиваться по таким непостижимым законам, что разобраться во всем этом было немыслимо. Он думал о том, что еще сложнее организм города и целой страны, и тем более - всей планеты, и когда начинаешь переделывать Землю на свой вкус и лад, то последствия могут оказаться такими непредвиденными, что его маленькая война с домом покажется забавной шуткой... Дальше мысли его забрели в такие дебри, что он совсем запутался, признал себя бессильным разобраться во всем этом, заснул и спал без сновидений...
Наутро они закатили в гости, и почти весь день Сергей старался не вспоминать об оставленном доме. В конце концов, есть соседи, и если случится что-нибудь, они увидят, вмешаются.
Вечером он отвез Свету к маме, а сам все-таки решил вернуться к своему сумасбродному дому. Тот встретил его почти восстановленной крышей. Старые, прогнившие балки были аккуратно вставлены в свои пазы, потолок настелен, доска к доске, и даже шлак засыпан сверху. Только крыша не закончена.
- Не успел, значит, - сказал вслух Сергей неизвестно о ком.
И пошел к соседям. Начиная разговор издалека, он расспрашивал: видели ли они кого-нибудь во дворе днем. И первый же сосед рассмеялся:
- Вот чудак! Как ни проходишь мимо, а он на крыше сидит. И сдался же тебе этот дом! Да еще и старые балки ставишь. Новые-то куда дел?
- Кто, кто сидел? - спросил Сергей и засмеялся.
Остальные соседи тоже видели, что Сергей в своей желтой футболке сидел днем на крыше или ходил по двору. Но тогда кто же был сегодня со Светой, и кто ходил в гости, и кто, наконец, он сам? Сергей не напугался даже такого поворота событий, он просто разозлился. Осмотр обнаружил новые детали. Рама была заменена на старую, и что самое глупое - окно вновь забито теми же самыми досками. Дверь тоже стояла старая, видавшая виды, а новая лежала рядом. И никаких следов.
Ему стало досадно, не столько из-за своей напрасно проделанной работы, а потому, что ему ничего не объясняли, просто-напросто не считались с ним и делали все в его отсутствие. И он решился на рискованный шаг.
Установив фонарик, он залил цементом мышиные норки, но особенно тщательно - туннель, завалив предварительно вход в него тяжелым камнем.
- Ладушки, - сказал он. - Теперь посмотрим, кто кого.
Сергей твердо решил не спать в эту ночь и, не заходя в дом, присел на крыльце, открыв все двери, чтобы заметить любое изменение. Прислушивался, но даже обычной мышиной возни не было слышно. И на фоне этой тишины особенно резким показался звук лопнувшей струны. И тотчас же, едва успел погаснуть первый звук, лопнула еще одна, тоном выше, и еще одна, и еще. Кто-то ходил по комнате, натыкаясь в темноте на стены и чуть ли не ругаясь вполголоса. И тут же с шумом рухнула печь. Осколки кирпичей долетели до Сергея.
- Кто там? - прокричал он, но голос сорвался. Он вскочил и, сжав фонарик, словно это было оружие, направил луч его в глубь комнаты.
Кто-то метнулся от луча, скрипнула половица, и снова тишина. Тень человека, мелькнувшая на миг, показалась странно знакомой Сергею. Преодолевая страх, он медленно вошел в комнату, обшарил лучом света все углы, осмелев, разворошил груду кирпичей, но никого не нашел. Даже тяжелый груз, приваливший вход в подполье, остался на месте. Надо было заглянуть в подвал, но Сергей так и не смог заставить себя сделать это. Он снова вышел на крыльцо, перевел дыхание, вытер пот и вдруг вспомнил, где он видел силуэт человека. В зеркале. Вот где. Это был он сам, вернее тот Сергей, что весь день на виду у всей улицы занимался идиотской работой - заменял новое на старое.
Хотелось убежать отсюда подальше, но он заставил себя сесть на старое место - посередине крыльца, прислонившись спиной к двери, твердо решив не пасовать ни при каких обстоятельствах. И в полной тишине он ощутил, как что-то шевелится за спиной, потрескивает еле слышно, пощелкивает, вздрагивает.
Медленно, стараясь не дышать, отстранился от двери, так же медленно, словно боясь кого-то, повернулся к ней лицом, посветил фонариком. Некрашеная, рассохшаяся, растрескавшаяся дверь с большими щелями, с дырочками, просверленными древоточцами, пощелкивала и потрескивала, будто по ней проходил электрический ток. Вскоре те же самые звуки донеслись от стен дома, и от стропил, и от старой рамы, и изнутри дома. Только от нового крыльца ничего не исходило, и он сел в центре его, поджав ноги, как мальчик из сказки, начертивший вокруг себя заколдованный круг.
Треск нарастал, и снова лопнули одна за другой несколько струн, и тут он увидел, как из древесины двери проросли тонкие волоконца, похожие на мох, и, шевелясь в воздухе, начали срастаться друг с другом, покрывая дверь белесым, казавшимся живым налетом.
Не отрывая глаз, Сергей смотрел на дверь, но боковым зрением, в рассеянном луче фонаря все же увидел, что то же самое происходит и со стенами. Встал, медленно пятясь, сошел по ступеням и, скользя лучом по преображенному дому, вздрагивая с каждым новым звуком, добрался до калитки и вышел на улицу.
Опустился прямо на землю, перевел дыхание. Со стороны улицы ничего странного не было видно, но звуки все же доходили и сюда. Треск, шорох, чьи-то шаги, скрежет гвоздя, выдираемого из древесины, короткая вспышка над стропилами. Кто-то ходил по двору, кто-то шептался в доме и надо было войти во двор и увидеть все самому, но страх не давал сделать ни шагу.
Так просидел около часа, и за это время в доме не прекращался шум и треск, но ничего более страшного не произошло. Сергей понемногу успокоился и даже пытался проанализировать происходящее, но никакой анализ не давал ответа на все вопросы. Рядом было неизвестное, и он видел это и слышал, но ничего не понимал и не знал даже, поймет ли когда-нибудь.
Оставался один выход: пойти и узнать. Самому. До последней затяжки, до последней искорки выкурил сигарету. Не отряхивая пыль с одежды, не включая фонаря, в темноте дошел до ворот, осторожно нажал на калитку и вошел во двор.
