Бойцы приготовили оружие, проверив его еще раз.
Вернувшиеся мужчины бросили к ногам товарищей тюки с одеждой и подтвердили, что в деревне колебания маяка сильней. Все указывало на город.
— Базар. Возможно, кто-то там.
— Пойдем все вместе, спугнем, — заметил Сван, присев на корточки, чтобы начертить короткий путь к городку и ландшафт вокруг. На траве получалось не очень.
— Не мучайся. Одеваем плащи и сопровождаем Стасю в город, Хаким и Гоблин ждут нас у башни и готовят «зеленку» для улова. Стася переодевайся.
Женщина выгнула брови, приподнимая убогое одеяние над землей.
Сван фыркнул и, не удержавшись, засмеялся, до того удивленная и растерянная у сестренки физиономия стала.
— Хорош приглядываться, не бутик, — сердито бросил Иван. — Одевайся.
Стася недобро глянула на него и принялась стягивать куртку, потом с помощью Иштвана влезла в ужас под названьем платье и была перетянула шнуровкой так, что с трудом удержалась от желания въехать садисту ботинком в интересное место.
— Полегче "Де Сад"!
— Претензии к местной моде.
— Это пояс, а не корсет!
Стася развернулась к мужчинам и те дружно покатились со смеху — взъерошенные волосы, наглая физиономия с острым, въедливым взглядом диссонировали с широченным желтым льняным мешком, названным гордо — туника, перетянутого на талии шнуром. Открытые перчатки выглядывающие из широких рукавов и литые ботинки, из-под подола, довершали картинку.
— Чучело на выгуле! — рухнул на траву Иштван и получил легкий пинок от Стаси.
— Хорош ржать! — рявкнула она, поднимая подол и подтягивая пояс брюк, а заодно проверяя на месте ли дистанционная рация.
— Стася, не закадри какого-нибудь сеньерчика!
— Пастуха!
— Мельника!
— Насмехаться будите, вообще замуж выйду!
— Стася, не губи супруха!
— Тихо! — рыкнул Федорович, еле сдерживая улыбку. — Успокоились, собрались и двинулись. Позже посмеемся. Стася пройдешь по городу, потусуешся на рынке…
— Потусуюсь, — с истомой пообещала женщина, бойцы опять фыркнули как стоялые жеребцы, но ржать поостереглись, про себя хихикали.
— Кого найдешь, притащишь к башне…
— Я его на месте использую, — заверила. Иштван не сдержался и хохотнул.
— Так, отставить резвится!
— Грозен, но справедлив, — заверил Гоблин, завязывая шнуры плаща на груди.
— Монахи, блин, — хохотнула уже Стася.
— Двинулись.
Женщина подобрала юбки и дала марафон следом за товарищами.
Сигур Шелли сидел на бочке с вином и поглядывал на снующую толпу. Его напарник Симон, пронырливый малый, уже шерстил местных толстосумов подрезая кошельки и скидывая их Сигуру, невзначай пробегая мимо.
— Притихни, — получив очередной кошель, бросил ему парень и кивнул на появившихся всадников: граф Теофил Локлей и его дружок граф Федерик Озвар со свитой — пятеркой воинов весьма предостерегающей наружности. Засекут двух ловкачей — не миновать им виселицы.
— Как говоришь, его зовут? — спросил Теофил друга, не обращая внимания на сумятицу вокруг, поклоны и предложения отведать зелени, фруктов или жирного судака.
— Иона.
— И, правда, хорош лекарь?
— Чудо.
— Откуда он?
— Из Византии.
— А зовут Иона, — скривился Локлей, тут же потеряв интерес к теме.
— Он жил там…
— Христос с ним, — отмахнулся. — Саймон решил с шиком отметить годовщину своей свадьбы на наследнице Санси. Приедешь?
— Да. Приглашение уже получил. Скучно, по чести говоря. Кстати, говорят, Сюзанна уже затяжелела, значит не за горами празднование крестин наследника.
— Повеселимся.
Стася не спеша проходила меж торговых рядов, невзначай прихватывая то яблоко, то грушу, когда от первого оставался огрызок. Маячок фиксировал всполохи, говоря, что чужое близко и женщина шла по его наведению прямо, потом влево, опять прямо. Взгляд выловил чумазого паренька, к которому маячек просто тянул ее. Одно не вязалось — парню было от силы лет семнадцать, а лаборанты Мориса не могли быть столь юного возраста.
Женщина сделала просто, обняла его, обшарив незаметно, и вытащила из кармана часы.
— Ты чего? — отпрянул тот, обескураженный приставанием.
— Это что милок? — выставила ему хрономер, сообразив, каким образом он к нему попал. — У кого взял?
Симон было ринулся прочь, но цепкая рука странной девицы схватила его как клещи кузнеца и подтянула обратно:
— Быстро: у кого? — прошипела. — Минута на размышление и поднимаю шум!
А сама мило скалилась, оглядывая толпу. Симон замер хлопая ресницами и вглядываясь в лицо женщины — не проста дама, осанка не простолюдинки, хоть и одета бедно. В ухе приметная серьга, замысловатая, не в мочку вдетая, а через ухо — в раковине серебристая жемчужина, а вниз висюлька капелькой на черном шнуре. Вот бы украсть — такое немало золота стоит.
— Я… мадам…
— Ты. Минута прошла, — и открыла рот, давая понять — сейчас взвоет сирена.
— Понял! — поспешил заверить парень и взглядом указал на мужчину в темном плаще, похожего на монаха, который стоял и оглядывался, словно кого-то выискивал.
— Молодец мальчик. Гуляй.
И двинулась к «монаху» на ходу объявляя своим:
— Один есть. Лет тридцать, напуган, растерян. Примете?
— Сейчас будем, — объявил Сван и Иштван.
Троица сошлась синхронно секунда в секунду — мужчины замерли за спиной незнакомца, Стася перед ним.
— Привет, — уставилась недобро. — Морис где?
— Кто? — охрип мужчина, лицо вытянулось и вдруг, обрадовался. — Вы свои?!
— Тише, идиот, — ткнул его в бок Иштван. Мужчины подхватили «монаха» под руки и потащили прочь.
— Один есть, но он явно не с Францем Морисом, — объявила Стася остальным. — Хаким, Гоблин — принимайте.
— Работай девочка, — прогудел довольный Иван. — Я еще одного взял. Потолкуем.
— А я потусуюсь. Груши здесь вкусные.
В наушник фыркнуло:
— Не переешь.
Шелли внимательно выслушал Симона и уставился на незнакомку: странная баба, прав напарник. И серьга ее им пригодиться.
Сигур спрыгнул с бочки и лениво направился к мадам. От его взгляда не укрылась ловкость, с какой она свистнула грушу с лотка мадам Ханы. Хороша, чертовка, — оценил виртуозность и достоинства лица и фигуры разом. По грации и осанке — знатная дама, но тряпье портило впечатление, а короткие волосы и наглый взгляд заставляли думать, что перед ним девица легкого поведения. Однако всех кумушек он знал и не по разу у них перебывал — эту не видел.
