— Комиссар?! — заорали на кого-то сзади, и вслед за этим послышались удар и быстрая немецкая речь.
Ильин увидел, как из шеренги выбросили раненого бойца; он упал и вдруг, не поднимаясь с земли, из последних сил ударил ногой ближнего немца. Тот отскочил, ткнул в лежащего автоматом. Терещенко побледнел и закрыл лицо руками. Раздалась короткая очередь.
Часа через два людей рассортировали. Группу обреченных выстроили у края карьера, приказали раздеться. А остальных отвели метров за пятьсот и остановили в степи.
Подъехал автомобиль. Маленький щеголеватый офицер поднялся с сиденья и, задрав лицо к жаркому небу, начал что-то быстро и с пафосом говорить, размахивая рукой.
Переводчик почтительно выслушал его речь и, когда офицер сел, поднялся, спросил у него что-то и сказал в толпу:
— Великая и могущественная Германская империя не воюет с мирными жителями России. Она великодушна и к побежденным солдатам. Она беспощадна только к советским комиссарам, евреям и к тем, кто не сложил оружия. Фюрер желает, чтобы русский народ признал тысячелетнюю Германскую империю, понял непобедимость германской армии и покорно подчинился неизбежному. По великодушному распоряжению фюрера вы свободны. Идите по своим селам и городам, приступайте к работе и выполняйте указания местных властей, назначенных немецким командованием. Хайль!
— Хайль! — закричали конвоиры, солдаты и офицеры.
Толпа молчала, ожидая какого-то подвоха. Но ничего не случилось. Офицер уехал, конвой построился в колонну и пошел прочь.
Некоторое время толпа все еще стояла, не веря в свободу. Когда колонна немцев скрылась за пыльным облаком, люди в одно мгновение бросились в разные стороны с криками и плачем.
Ильин, Маша и Терещенко стояли на месте, ошеломленные не меньше других, и не знали, что делать.
И вдруг Маша засмеялась.
— Ну чего мы стоим? — сказала она весело. — Пошли, ребята.
— Куда? — спросил Терещенко.
— Домой, ясно куда. Во-он наш дом! За парком, тут недалеко.
— Нельзя туда, — сказал Ильин.
Две пары глаз с недоумением уставились на него.
— Нельзя, — повторил он. — Нас там слишком хорошо знают. Кроме того, могут заставить работать. А я совсем не хочу работать на оккупантов. Надо пробраться к своим. Наша бронь кончилась, понятно? Мы бойцы сейчас, хоть и в тылу врага, но бойцы.
Вечером они втроем пришли в соседний городок.
Наглухо закрытые ставни, безлюдье, дымящиеся воронки на улицах и в огородах, поваленные изгороди, обожженные деревья вот что они увидели в городке.
Ильин и его товарищи остановились у крайнего дома. Стало темнеть, звуки из центра города становились глуше, они застревали в теплой темноте, как в вате.
— Куда теперь? — спросил Терещенко.
Никто ему не ответил.
Потом Маша неуверенно сказала:
— Здесь где-то живет тетя Клава. Помните, наша уборщица. Я у нее раз была, вот только плохо запомнила адрес. Кажется, на этой улице.
Маша первой пошла вдоль домов. Никто им не встретился, никто не окликнул. Даже собаки не лаяли. Маша приглядывалась к слепым окнам, с надеждой заглядывала во дворы.
— Кажется, вот тут… — Она остановилась около белого саманного дома, тронула щеколду калитки и очутилась во дворе. — Ну да, здесь. Вот и колодезь.
Маша постучала. Никто не ответил. Незапертая дверь поскрипывала. Девушка с похолодевшим сердцем вошла в сени. Аркадий — за ней. Пусто, тихо. В комнате тоже никого. Мебель, половички, цветы — все на месте, а хозяев нет.
Друзья переночевали в пустом доме. Утром нарыли мелкой картошки, поели. Что теперь делать? Как поступить дальше?
За дверями послышались шаги, уверенный разговор.
— Живые есть? — спросил кто-то из сеней, и тут же в комнату вошел пожилой человек с книгой в руках, а за ним два немецких солдата.
— Кто такие будете? — начальственно спросил человек. — Живете здесь или пришлые?
— Живем, — стараясь быть спокойной, ответила Маша. — А вы кто?
— Из городской управы. — Человек без приглашения уселся, разложил на столе книгу. — Паспорта есть? Нет? Почему? Выбросили? — Он усмехнулся. — Сейчас все выбрасывают. Фамилии?
Маша назвала три фамилии, какие пришли на ум. Ее товарищи молчали. Осмелев, она рассказала, что они студенты, приехали отдыхать и вот…
Чиновник сказал:
— Считайте, что вы теперь прописаны по этому адресу. Без ведома комендатуры покидать пределы города запрещается. За нарушение расстрел. Ждите вызова на работу или определяйтесь сами. Понятно?
Чиновник и солдаты ушли. В доме повисло тягостное молчание.
— Как кур во щи, — сказал Аркадий. — Влипли что называется.
— Ну, это еще посмотрим! — весело отозвалась Маша. Он сказал «определяйтесь сами», да? Вот мы и пойдем определяться. Ройте картошку на дорогу, ребята. Дорога длинная.
Едва стемнело, Ильин, Терещенко и Маша вышли из дома, где были прописаны. Степь поглотила их и укрыла.
Бойцы, у которых кончилась бронь, пошли искать свою воинскую часть. Через заставы и фронты. Через города и села, набитые оккупантами. Через степи и реки, несжатые поля пшеницы и огороды, заросшие бурьяном. На восток, на юг, опять на восток. Потом на север и даже на запад, петляя по великой русской земле, заметая следы, появляясь в совсем неожиданных местах, пока не напали наконец на след партизан где-то в лесах Сумской области, на востоке Украины, и не остались с ними.
В руках бойцов появилось оружие. Хождение кончилось. Они воевали.
Оставим друзей на время и пожелаем им удачи в суровой и опасной боевой жизни.
Работой Ильина интересуются. Новые данные об открытии. Розыск. В партизанском отряде. Последний бой и облава. В рабствеАгентурная разведка ТОДТа, занимавшегося организацией тыла и работами в самой Германии и на оккупированных территориях, все же узнала о работах молодого биолога Аркадия Павловича Ильина и его шефа академика Максатова. Кто-то из бывших сотрудников института неосторожно упомянул о «веществе Ариль», радиоперехват в свое время оповестил о странных шифровках относительно эвакуации института; гестаповцы выколотили из сотрудника еще кое-какие данные об Ильине, все это сопоставили, и вот уже собрались весомые доказательства о существовании крупного открытия, мимо которого ведомство Функа никак не могло пройти.
На территории бывшего института появилась группа действия. Осторожно, чтобы не вызвать ненужного ажиотажа, немецкие следователи повели опрос попавших им в руки работников института, и наконец стало ясно, что в стенах института действительно было создано, и притом совсем недавно, чудесное «вещество Ариль».
