– А откуда взялась эта программа разрушения? – спросил тот же голос, что и раньше.
– Это ведь автомат, предназначенный для горных работ, – пояснил доктор Маккорк. Его задача – проходить штольни, штреки, бурить скальные породы, дробить особо твердые минералы, вообще разрушать плотные сгустки вещества, разумеется, не всюду и не всякие; но в результате травмы в мозгу Сэтавра возникло известное обобщение программы. Впрочем, моя гипотеза может оказаться совершенно ложной. Эта проблема, чисто теоретическая, приобретет существенный интерес позже, когда мы сделаем из его шкуры ковер. Пока важнее всего уяснить, на что способен Сэтавр. Он может передвигаться со скоростью пятьдесят километров в час, причем по любой местности. Он совершенно не нуждается в смазке – все трущиеся поверхности в суставах работают на тефлоне. Он снабжен магнитной экранировкой, броню его не пробивает ни пистолетная, ни винтовочная пуля; подобные испытания не проводились, но думаю, что только бронебойный снаряд… у нас ведь нет таких орудий, не правда ли?
Аганян отрицательно покачал головой. Он взял список, который успел к нему вернуться, и принялся читать, ставя против фамилий маленькие значки.
– Разумеется, взрыв достаточно большого заряда разрушит Сэтавра, – продолжал Маккорк спокойно, словно говорил о самых обыденных вещах. – Но ведь такой заряд нужно сначала подвести к нему, а я опасаюсь, что это будет нелегкой задачей.
– Где именно помещается у него лазер? В голове? – спросил кто-то из аудитории.
– У него нет головы, только выступ, некое вздутие между плечами. Это повышает его сопротивляемость при обвалах. Рост Сэтавра 220 сантиметров, и, значит, стреляет он с высоты двух с чем-то метров; глазок лазера защищен металлическим веком; при неподвижном корпусе зона обстрела у Сэтавра равна тридцати градусам, большая зона обстрела достигается поворотами всего корпуса. Мощность лазера составляет 45000 киловатт; каждый специалист поймет, что это очень большая мощность – луч легко пробивает стальную плиту толщиной в несколько сантиметров…
– С какой дистанции?
– Это фиолетовый лазер с очень малым углом расхождения светового пучка… поэтому дистанция практически ограничена лишь полем зрения; на равнине горизонт отстоит здесь на два километра, и, по меньшей мере, таким же будет радиус поражения.
– Мы получим специальные горнопроходческие лазеры в шесть раз большей мощности, – вставил Аганян.
– Но ведь это попросту то, что американцы называют overkill – сверхуничтожение, – возразил Маккорк, слегка усмехаясь, – это превосходящая мощность лазера не дает в поединке с Сэтавром никакого преимущества.
Кто-то спросил, нельзя ли уничтожить автомат с борта космического корабля. Маккорк признал себя некомпетентным. Аганян, заглянув в список, сказал:
– Здесь присутствует навигатор первого ранга Пиркс… Быть может, он ответит нам на этот вопрос?
Пиркс встал.
– Теоретически корабль среднего тоннажа, как мой «Кювье», с массой покоя 16000 тонн мог бы, безусловно, уничтожить такого Сэтавра, если б накрыл его своей реактивной струей… Температура выхлопной плазмы превышает шесть тысяч градусов на расстоянии девятисот метров – этого, видимо, хватило бы?..
Маккорк кивнул.
– Но это чисто спекулятивное рассуждение, – вновь заговорил Пиркс. – Ведь надо было бы прицелиться кораблем, а столь малая мишень, как Сэтавр, ростом всего с человека, сумеет ускользнуть, если не закреплена неподвижно, потому что боковая скорость корабля, маневрирующего у поверхности планеты, в поле ее тяготения, очень мала и не может быть даже речи о высшем пилотаже. Таким образом, остается использовать только малые корабли, скажем каботажный флот Луны. Однако у них слабый выхлоп со сравнительно небольшой температурой, значит, если использовать такое суденышко в качестве бомбардировщика, то, вероятно… ведь для точной бомбардировки нужны специальные приборы, прицелы, которыми Луна не располагает. Я не усматриваю такой возможности. Разумеется, можно и даже нужно использовать эти машины, но только с целью разведки, то есть обнаружения автомата.
Он хотел уже сесть, но внезапно в голову ему пришла новая мысль.
– Верно, – сказал он, – реактивные ранцы. Их можно использовать. Точнее, их могут использовать люди, умеющие с ними обращаться.
– Это те маленькие индивидуальные ракеты, которые крепятся к спине? – спросил Маккорк.
– Да. С их помощью можно делать прыжки в высоту и даже повисать неподвижно; в зависимости от модели и типа длительность полета составляет от одной до нескольких минут, а достигаемая высота – от пятидесяти до четырехсот метров…
Аганян встал.
– Это, пожалуй, существенно. Кто из присутствующих прошел тренировку с этими аппаратами?
Поднялись две руки. Потом еще одна.
– Только трое?.. – протянул Аганян. – А, и вы также? – добавил он, увидев, что Пиркс, сориентировавшись, лишь теперь поднял руку. – Всего, значит, четверо. Пожалуй, маловато… Поищем еще среди персонала космодрома. Речь идет, конечно, о добровольном участии. Именно с этого мне следовало начать. Кто из вас хочет принять участие в операции?
Стало шумно, потому что все присутствующие поднялись с мест.
– Благодарю от имени руководства, – сказал Аганян. – Это хорошо… Итак, мы имеем семнадцать добровольцев. Нам обеспечена поддержка трех подразделений лунного флота, и, кроме того, мы располагаем десятью водителями и радистами для обслуживания вездеходов. Прошу оставаться всех на месте, а вас, – он обратился к Маккорку и Пирксу, – прошу пройти со мной к начальству…
Около четырех часов пополудни Пиркс сидел в башенке большого гусеничного вездехода, подскакивая от резких толчков; на нем был скафандр, на коленях лежал шлем, который можно было надеть по первому сигналу тревоги, а на шее висел тяжеленный лазер, рукоятка которого немилосердно колотила Пиркса по груди; в левой руке он держал микрофон, а в правой поворачивал перископ, наблюдая за растянувшимся в длинную цепь отрядом вездеходов; словно яхты, качались они на волнистых равнинах Моря Спокойствия. Это пустынное «море» полыхало солнечным блеском от одного черного горизонта до другого. Пиркс принимал и передавал донесения, разговаривал с Луной-1, с командирами других машин, с пилотами разведывательных кораблей – крохотный огонек их выхлопа возникал иногда среди звезд черного неба, и все же временами не мог отделаться от впечатления, что это какой-то запутанный и нелепый сон.
События принимали все более бурный оборот. Не одному Пирксу казалось, что руководство Строительства поддалось чему-то вроде паники; что в конце-то концов мог сделать один автомат, недоумок, даже вооруженный лучеметом? Поэтому, когда на втором совещании «на высшем уровне», состоявшемся в полдень, кто-то предложил обратиться в ООН или хотя бы попросить у Совета Безопасности «специальной санкции» на ввоз артиллерийского оружия (лучше всего боевых ракет) или, быть может, даже атомных снарядов. Пиркс вместе с другими запротестовал: после такой просьбы они станут посмешищем для всей Земли.
