Очень медленно, осторожно Лола опустилась на землю. Потом оттолкнула от себя лук и стрелы и вновь поглядела на чужаков.
Сначала все оставалось без изменений. Потом, очень медленно, «мама» вновь приняла куполообразную форму, глаза на верхушке купола съехали книзу — она рассматривала лук. Миг спустя существо уставилось на Лолу. Под этим взглядом девушка слегка поежилась. Такие глаза бывают у акул в фильмах про обитателей моря: пустые, плоские, как черная галька… в них не было ни света, ни выражения.
Потом глаза «мамы» вновь переместились на верхушку купола. Создание передвинулось поближе — голубой свет вспыхнул ярче, освещая почву. Лола заставила себя не двигаться. Она смотрела на детишек, которые все еще оставались плоскими, точно крошечные лепешки, все их глаза исчезли. Но они тоже мерцали, и потому их попытка спрятаться казалась трогательной, хотя и безуспешной.
Мама подобралась к луку, не отводя взгляда от Лолы. Потом замерла, глядя на лук, и, выдвинув из тела маленькое щупальце, похожее на размытый пальчик, потрогала лук. Второй отросток ощупал наконечник стрелы. Это была охотничья стрела с острыми, как бритва, гранями наконечника. Лола видела, что грань разрезала крохотный пальчик практически надвое. Она не поверила свои глазам: пальчик немедленно сросся — ни крови, ни следа пореза.
Маленькие черные глазки вновь уставились на нее. Лола не отвела взгляд — точь-в-точь игры в гляделки с соседской кошкой. Обычно Лола сдавалась первой, но тут ставки были слишком высоки. Лола смотрела, затаив дыхание.
Существо-мама издало звук — первый за все это время и похожий на чуть слышный стон. Рядом с погасшим темным шаром детишки начали постепенно расправляться, теперь они походили на четыре яйца, острыми кончиками вверх. Дети осторожно двинулись по неровной почве поближе к матери.
А может, это их папа, подумала Лола. Но тут же отбросила эту мысль. Она была уверена, что это мама, хотя и не знала, почему. Детишки подошли и точно так же «осмотрели» лук и стрелы: с помощью пальчиков, которые потом втянулись обратно. При этом они издавали негромкие звуки.
Мама наблюдала за малышами, а Лола — за мамой. Когда детишки начали баловаться луком и стрелами, глаза существа разъехались по верхушке тела, чтобы наблюдать за всеми сразу. Лола невольно улыбнулась — по глазу на ребенка, вот это здорово. Многие матери на Земле дорого бы дали за такую способность. Один из детенышей отрастил себе палец побольше — что-то вроде крупной присоски — и натянул его на наконечник стрелы. Какое-то время он мусолил ее, потом отбросил, даже не порезавшись; но при этом тихонько всхлипнул.
Существо-мама застонало жалобно и сердито. Может, подумала Лола, это инопланетный вариант «Не трогай эту гадость, неизвестно, где она валялась раньше». Остальные малыши проделали точно такой же трюк, и теперь ощупывали камни и прутики, сосновые шишки и сухие пучки травы. Каждый раз чашеобразная присоска охватывала предмет, мусолила его какое-то время, потом выплевывала обратно. И каждый раз, заметила Лола, слабый свет внутри детишек разгорался ярче, а потом вновь пригасал, словно от разочарования.
Лола застыла с открытым ртом. Они же голодны, подумала она. Ищут что-нибудь съедобное.
– Вам нужна еда? — мягко спросила она маму. Та воззрилась на нее, и Лола не могла избавиться от ощущения, что существо ее понимает. — Вы читаете, мысли или что-то в этом роде?
Она попыталась нарисовать в воображении еду: сухофрукты, хлопья, вяленую говядину — все, что взяла с собой. Вряд ли, подумала она, хоть что-либо из ее рациона окажется съедобным для чужаков, свалившихся невесть откуда.
Мама продолжала молча смотреть на нее.
– Что ж, — сказала Лола, поднимаясь с земли, — придется вам лезть со мной на верхушку холма. Посмотрим, подойдет ли вам что-нибудь из моих запасов.
Она медленно выпрямилась. Малыши отпрянули назад, сбившись в кучу. Слегка сплющившись, они уставились на нее всеми своими крохотными глазками. Но мама не двинулась с места: она по-прежнему внимательно наблюдала за Лолой.
– Пошли, — сказала Лола, подняла лук со стрелами и начала карабкаться обратно, вверх по холму.
Они последовали за ней, хоть поначалу и медленно. Сначала мама, за ней заковыляли детишки, все еще безуспешно пытаясь отыскать по пути что-нибудь съедобное. Несколько раз мама заводила глаза назад и вновь издавала тот же звук: не ешь эту гадость. Детишки послушались, побросали камушки и шишки и побрели следом, хотя и неохотно, как показалось Лоле. Они двигались не так быстро, как в тот миг, когда она впервые увидела их всего лишь несколько минут назад. «Устали? — гадала она, — или ослабли от голода? Надеюсь, сумею разыскать у себя в рюкзаке что-нибудь съедобное для них».
На подъем к вершине холма Лола потратила меньше сил, чем на спуск, несмотря на то, что сейчас совсем стемнело. На перевале она остановилась, убедилась, что существо-мама видит, куда нужно идти, и начала спускаться вниз. Похоже, внутри и вне магического круга все осталось точно таким же, как прежде — ни демонов, ни другой нечисти, — никто не кружил поблизости, разгневанный тем, что сначала его призвали, потом отринули. Какое облегчение! Тревожиться не о чем, кроме как о кучке голодных пришельцев, заглянувших на огонек перекусить.
Ты таких перемен добивалась? — прозвучал внутренний голос. Лола скорчила гримаску и, добравшись до подножия, оглянулась назад.
Мама и детишки уже спустились и прошлепали прямо к полянке, затоптав магический круг. Детишки, разумеется, остановились попробовать толченый мел. Лола пожала плечами и направилась к рюкзаку, подвешенному на ветке, развязала веревки и опустила его на землю.
– Вот, — обратилась она к маме, — скажи им, пусть подойдут и попробуют.
И начала опустошать рюкзак, выкладывая свой пятидневный запас еды около крохотной переносной печурки.
Следующий час приносил одно разочарование за другим. Детишки попробовали крупу и выплюнули ее. Потом корнфлекс и тоже выплюнули. Она предложила им сушеные абрикосы. Потом ломтики яблок — все это оказалось для них несъедобным. Та же участь постигла вяленую говядину. Малыши не один раз возвращались к говядине, пробуя ее и вновь выплевывая.
Лола уселась у печурки, скрестив ноги, развела огонь и состряпала быстрорастворимый суп, а потом остудила его до комнатной температуры. Детишки сгрудились вокруг алюминиевого котелка, но пробовать не стали. Лола обнаружила, что обменивается с мамой обескураженным взглядом, и поняла, что четыре черных глазка вовсе не такие невыразительные, как ей показалось поначалу.
– Им не подходит наша еда? — спросила Лола маму. — Или они у тебя такие разборчивые?
