Она перевела взгляд на растерявшегося дворника.
- А ты чего стоишь? - гаркнула смотрительница.
Дворник поняв, что от него требуются немедленные действия, вскинул метлу и закричал:
- Стой! Стрелять буду...
Он осекся и растерянно посмотрел на конец метлы, возведенный к небесам.
Павлик скрылся за поворотом. Он бежал со всех ног, желая поскорее убраться из проклятого парка. Как же он будет ходить в институт? Кратчайший путь от дома до института пролегает через парк. Смотрительница может вызвать милицию, и они будут несколько дней караулить Божедая, когда он снова пойдет по тополиной аллее. Придется ходить вокруг парка, а это на целых пятнадцать минут дольше, но что поделать...
Он остановился и обнаружил, что держит в руке видеокассету. Значит, в темном заброшенном подвале он обнаружил самую обыкновенную видеокассету?
- Хмм, - произнес Павлик.
Он огляделся, нет ли за ним погони, и только после этого начал рассматривать находку.
Видеокассета изготовлена из черной пластмассы и с виду не отличалась от любой другой. Фирма-производитель именовалась "Соникс", и Павлик сразу расстроился. Конторы, занимающиеся выпуском поддельных видеокассет, предпочитали именно такие названия. Брали имя крупного производителя и переделывали в нем пару букв... "Соникс" был ярким примером переделки логотипа крупнейшего концерна "Сони Электроникс инкорпорейтед".
Павлик отставил в сторону вопрос о производителе, и перевернул видеокассету, взглянув на корешок:
Spark,
Directed by Jeet Hoy Chehn.
Three show only
- Ерунда какая-то, - пробормотал он.
Похоже, фильм не переведен с английского, что делает просмотр затруднительным. Хотя Павлик изучал в школе данный язык, владел он им, как говорится, "со словарем". Без словаря практически не владел. Название фильма перевести не смог.
Дальше начинались загадки. На корешке была указана только фамилия режиссера. Никаких других. Ни фамилий актеров, ни оператора, ни композитора, ни продюсера. Еще более странно - отсутствовало название компании, выпустившей фильм. Хотя...
Фамилия режиссера китайская. Фильмы на английском языке в Китае снимают изредка, а вот в Гонконге это делают постоянно. Значит, фильм выпущен в Гонконге, а там, в отличие от Голливуда, могут и не указать название компании. Они слишком мелкие, чтобы люди их знали... Вообще-то Павлик не часто смотрел гонконгские фильмы. Скорее всего, этот являлся одним из боевиков вроде тех, режиссерами которых были Джон Ву или Джекки Чан.
Но самым странным в этой видеокассете была последняя строчка:
Three show only
Эту надпись, выполненную крошечными буквами, Павлик мог перевести без словаря. Но именно она была вызывающе непонятной.
- Только три показа, - перевел Павлик фразу на русский. - Вот тебе раз!
Фильм можно посмотреть только трижды? Как это? Про компьютерные программы Божедай ещё слышал, что некоторые можно устанавливать только счетное число раз, но чтобы ограничивать количество просмотров фильма... О таком он даже не догадывался. Да и как оградить зрителя от четвертого просмотра? Видеокассета взорвется что ли, когда вставишь её четвертый раз в видеомагнитофон? Павлик сомневался.
Он вновь осмотрел кассету, но больше ничего необычного не нашел. Возможно, стоит разобрать её и посмотреть, чем она отличается от остальных внутри. Шурупы не залиты пломбами, да если и были б залиты, так что ж с того!
Запихнув странную видеокассету во внутренний карман куртки, Павлик быстрым шагом направился домой.
Аспирант Лева Аренштейн занимался изобретением робота для нефтехимических производств. Третьекурсник Юрий Прохоров ему в этом помогал. Робот должен был заменить человека на самых грязных и опасных участках работы - таких, например, как чистка отложений внутри наземных и подземных резервуаров. Но Аренштейн, беря пример с японских конструкторов, хотел сделать свое детище многофункциональным. По идее Левы, робот должен уметь как минимум мыть посуду и гладить брюки.
Юрик Прохоров - маленький, полненький, в круглых очках - был подключен к этой работе как самый талантливый из студентов потока. Он в совершенстве знал микроэлектронику с программированием, и поэтому занимался разработкой "мозгов".
- Заведующий кафедрой настаивает, чтобы робот в первую очередь умел чистить резервуары, а не унитаз, - уныло произнес Аренштейн, когда они вошли в кабинет, в котором размещались он и Марина Мальвинина. Раньше за его столом сидел сам Николай Григорьевич. До того, как уехал в Германию. Мне ужасно не хочется запускать его в эти нефтяные помойки! Нефть - это повешенные требования к взрывозащите робота. Он получится таким массивным, что не сдвинется с места.
- И что ты предлагаешь? - спросил Юрик.
- Плюнем на Кабашвили! Робот будет многофункциональным и бытовым, а чистку резервуаров и взрывозащиту можно повесить на него позже.
- А если Каба узнает? - поинтересовался Юрик.
- Каба узнает, когда будет поздно. А победителей не судят! Вот смотри!
И Аренштейн развернул на столе чертеж.
- Это механика, - задумчиво произнес он. - Так, а где чертеж гидравлики?
Лева покопался в кипе бумаг.
- Гидравлика была здесь, - сказал он и посмотрел на Юрика так, словно он повинен в пропаже чертежа.
Юрик пожал плечами.
- Не смотри на меня с такой любовью, - сказал он. - Я не был в этом кабинете все лето.
Лева согласно кивнул и полез куда-то под стол. Юрик посмотрел на чертеж механической части, который не сильно изменился за лето, и повернулся к полке с книгами возле стола Мальвининой. Он пробежался по нескольким корешкам, остановился на "Сознании человека" Уэллса Танберга и вытащил книгу.
В узкой щели между книгами остался конверт.
Юрик ещё днем сказал своему приятелю Павлику Божедаю, что возвращение Мальвинина из Германии выглядит довольно странным. Как и хоккеисту, российскому ученому не заработать столько денег на родине, сколько их можно получить за бугром. Юрика чрезвычайно интересовало - почему вернулся Мальвинин! Без сомнений, что это письмо от него.
Прохоров посмотрел на конверт и уже протянул руку, чтобы взять его, как в этот момент прозвенел телефонный звонок.
Юрик спешно поставил "Сознание человека" на место, при этом немного смяв конверт.
- Нашел! - закричал Аренштейн и повернул голову к Юрику. - Возьми трубку.
Прохоров снял трубку со старинного черного аппарата и поднес к уху. Это оказалась Марина Мальвинина.
- Лева! - как-то возбужденно произнесла она. - Послушай...
- Это не Лева, это Юрик.
- А... Юрик, дай пожалуйста Леву.
Юрик протянул трубку Аренштейну.
- Ага... Понял.. Ага... - отрешенно говорил Лева в трубку. Юрик был уверен, что он сейчас больше думает о своем роботе, чем слушает коллегу. Понял.
