Сперва нужно было организовать засаду. Потревожив союзника-паука, но вежливо перед ним извинившись, он передвинул шкаф поближе к базе противника — гнезду. Однако так, чтобы осталось достаточное пространство. Затем, сделав несколько коротких рейсов «стол — шкаф — стол», он перевез некое количество боеприпасов и захваченную из дома сумку с провизией — для подкрепления сил во время длительной двухсуточной осады. И наконец, посадив самолет на шкаф, он аккуратно подрулил к заранее выбранной линии огня. Отсюда гнездо и особенно подступы к нему были как на ладони. План Николая Антоновича заключался в том, чтобы сбивать ос на подлете к гнезду или на вылете из него, когда они ничего не подозревают. Тут были определенные трудности. Если в воздухе пушками можно было управлять, маневрируя самолетом, то здесь, на шкафу, самолет стоял неподвижно и пушки стреляли только в одну точку.
Для начала следовало дождаться возвращения ос и выяснить, с одной ли стороны они подлетают к базе или каждый раз произвольно меняют направление. Поэтому Николай Антонович достал из сумки бутерброд, поудобнее уселся в кабине и принялся наблюдать.
Спустя несколько часов он уже знал, что осы подходят к гнезду и уходят от него всегда по одному и тому же маршруту. Это упрощало дело. Однако всего раз они вылетели поодиночке, с небольшими интервалами. Нужно было терпеливо выжидать.
Николай Антонович, налегая на хвост самолета, установил его так, что теперь точка, в которой сходились трассы снарядов, находилась на небольшом расстоянии от гнезда, точно на линии подлета к нему ос. Осмотревшись и не увидя поблизости этих полосатых чудовищ, он для проверки дал несколько пристрелочных залпов и убедился, что положение самолета выбрал правильно.
Первую осу Николай Антонович сбил под вечер. Три остальные уже вернулись на базу, последняя запаздывала. Он понимал, что есть реальный шанс использовать это опоздание. И не ошибся. Оса летала медленно. До гнезда ей оставалось совсем немного… Но в это время Николай Антонович, сощурившись, плавно отвел предохранительный колпачок и, прикинув достаточное для упреждения время, нажал на гашетку. Длинная очередь сотрясла самолет. Снаряды попали как раз туда, где тело осы сужалось в талию, и разорвали осу пополам.
Потревоженные выстрелами, осы показались из своих убежищ. Какое-то время они взволнованно ползали, иногда взлетая в поисках подруги. Николай Антонович, все еще держа палец на гашетке, сидел тихо. Наконец осы успокоились, вернулись в гнездо. Тогда и он выбрался из кабины, постелил под крылом самолета плед и спокойно уснул.
Утром удалось уничтожить еще одну. Раннюю пташку, так сказать. Подруги замешкались в гнезде, а она выползла на свет божий, взмахнула крыльями, направляясь к окну, и… напоролась на снаряды. С развороченным брюхом, кувыркаясь, она все-таки смогла дотянуть до подоконника, да там и упала, корчась и пронзая воздух жалом.
Осталось сбить двух последних, но это и было самым трудным и опасным. Поодиночке они уже не летали. Николай Антонович напрасно прождал весь день, а к концу его решился и открыл огонь сразу по паре. Они подходили к гнезду одна за другой, и если бы шли на хорошей скорости, то вторая оса, не успев затормозить, влетела бы под снаряды вслед за первой. Однако она успела.
И когда, грозно развернув крылья, эта жужжащая громада двинулась к шкафу, Николай Антонович понял, что засада его раскрыта и спасение теперь только в ангаре. Лихорадочно запустив двигатель, он рванул самолет с края шкафа, уже в падении набирая обороты и разворачиваясь в сторону стола. Сзади надвигалось громовое гудение, но он не оглядывался. Не было времени для маневров и, сходу брякнувшись на поверхность стола, едва не подломив стойки шасси, он зарулил в ангар, прижал тормоз и, откинув фонарь кабины, бросился к спасительной кнопке возврата.
Оса, словно не почувствовав разницы между маленьким Николаем Антоновичем и большим, зашла на него в атаку. Но разница-то была! И Николай Антонович просто взял линейку и сшиб ею осу в воздухе. А затем наступил на нее и раздавил…
В понедельник утром, придя на работу в контору, девушки заглянули в кабинет начальника. Тот спал, сидя в кресле и уронив голову на стол. Перед ним лежали остатки бутербродов, термос с чаем и стакан. Среди хлебных крошек затерялись четыре растерзанные осиных трупика. Несмотря на распахнутое настежь окно, в комнате не было ни одной мухи.
…Николай Антонович работает все там же. Пока. Не так давно вызывало его начальство, угощало чаем. И было ему недвусмысленно сказано, чтобы готовил свои дела к сдаче, поскольку решено подобрать ему место повыше, с соответствующим окладом и ясными перспективами на дальнейшее продвижение. Сообщение это Николай Антонович воспринял спокойно, даже несколько равнодушно. Подумал только, что затянули с повышением, могли бы и раньше предложить.
Девицы в его конторе остепенились. Одна даже замуж вышла. На начальника своего они смотрят с обожанием, слушаются беспрекословно.
…Зима прошла спокойно. Но едва наступила весна, как у Николая Антоновича зачесались ладони. И однажды, захватив коробку с ангаром, он сообщил девушкам, что отправляется в управление, а сам добрался до окраины города, нашел небольшое учреждение, из окон которого не торчали коробки кондиционеров, вошел туда и спросил:
— Мухи не мешают? Вывести не надо?
