Чемпион знает, если бы ему удалось подняться, он смог бы петь. Но он больше не в силах мастерски выполнять гимнастические упражнения. Видя, чго он не может жить для людей, чемпион просит, чтобы ему позволили хоть умереть за них. Пусть они пошлют его на далекую планету, откуда нет возврата, для того чтобы он оттуда передавал им сообщения.
Но юноши и девушки не желают лишиться чемпиона. Они хотят по крайней мере видеть его лицо, если уж нельзя восторгаться его изумительным спортивным мастерством. Однако в конце концов из любви к чемпиону они разрешают ему умереть за них. Пусть он последний раз поднимется так высоко, как только сможет.
Все знают, что он упадет и разобьется, но именно так ему и хочется кончить свою жизнь. Он стоит на высоких подмостках на Главной площади и прикрепляет крылья. Со всех концов земли на площадь стекается молодежь: с радостными песнями юноши и девушки приходят проститься с ним.
Он стоит высоко над бесконечными толпами, растроганный и счастливый, что жизнь его наполнилась содержанием. Звуки человеческих голосов приводят его все в большее волнение. Невероятным напряжением воли он преодолевает боль в искалеченном теле и поднимается над площадью под ликующие возгласы всех присутствующих. Он летит и поет, поет, а они протягивают к нему руки и идут за ним по прекрасной стране, зная, что, если они вернутся домой, сила их любви перестанет действовать и чемпион разобьется.
И так они все шли и шли, пока не обошли весь земной шар, а чемпион в это время исчез где-то в заоблачной выси. Может быть, он улетел в межзвездное пространство, чтобы петь там о человеческой любви.
Я читаю то, что написал вчера, и все зачеркиваю. Кто его знает, почему этот чемпион, поднявшийся в воздух, показался мне на первый взгляд таким замечательным! Теперь мне просто смешио!
Ведь это классический пример того, каким не должен быть рассказ из будущего и о будущем!
Вполне допускаю, можно было бы идти еще дальше в будущее и создать в своей фантазии таких вот и похожих на них людей, поднявшихся в воздух! Написать небольшую, но интересную книжку — я назвал бы ее, например, «Легенды о будущем». Но пока у меня нет никакого желания писать стихи в прозе. Сейчас я ищу сюжет для романа о настоящих людях, таких же живых, как и мы, вернее, как некоторые из нас, — эти первые жаворонки, возвещающие в песне о завтрашнем дне…
Не выдуманный фантастический герой, а живой человек! Разве среди нас нет людей, которых смело можно было бы причислить к гражданам грядущих столетий? Я не имею в виду их ум, образование и культурный уровень. Не умом, а сердцем они уже принадлежат будущему! Исходить из лучших, уже теперь проявляющихся качеств человека эпохи социализма! Он будет уметь любить и радоваться радости других, забудет о зависти, свободолюбие, гордость и любовь будут восприниматься им как однозначное понятие!
Именно к такому типу людей я присматриваюсь, подъпживая героев для своего романа. Они живут среди нас, мы ежедневно встречаем их. Они ничем не отличаются от всех остальных — и все-таки отличаются! Их надо искать и открывать, потому что именно они ничем не привлекают нашего внимания, кажутся незаметными и скромными, погруженными в свою работу, многие из них больше любят молчать, чем говорить. И у этих людей, несомненно, есть свои недостатки, пороки и дурные привычка, наше время отметило шрамами и царапинами их характеры. Но я уверен, что они моментально избавились бы от всех этих недостатков, если бы попали в другие условия…
Назову прямо, кого я имею в виду. Я знаком с товарищем Вотрубой. Это примерный гражданин и коммунист, хороший общественник, человек умный и справедливый. А благодаря его общительному характеру его просто нельзя не полюбить. Но стоит ему попасть в трактир, как он совершенно меняется! Особенно если в этом трактире играет гармонь! Когда товарищ Вотруба видит веселую компанию собутыльников, которая по какому-нибудь поводу или без всякого повода выпивает, поет и шумит, он просто не может устоять! Больше всего ему нравятся маленькие трактирчики, где посетители пьют за здоровье друг друга, потчуют друг друга рюмочками.
В новом обществе не будет места для любителей выпить! Никто не угостит и товарища Вотрубу, и он сам не сможет никому поднести стопку сливовицы или рома. Для проявления своего общительного характера и хорошего отношения к людям ему уже не понадобится алкоголь. А без этих «пятнышек» мой знакомый прекрасный человек, прототип героя, вполне подходящего для моего романа!
Сегодня вечером у нас была Либа. Первым делом она зашла ко мне в кабинет. Я знал, что она сегодня придет. Не дожидаясь приглашения, Либа подсела к моему столу. С любопытством и не совсем уверенно она взглянула на меня глазами цвета старого мха.
— Ну как, дядя?
Я знал, что огорчу ее, но ничего не мог поделать.
— Во-первых, Либушка, очень прошу тебя, в следующий раз пиши так, чтобы можно было после тебя прочитать. Если уж ты не уважаешь того, кому пишешь, то хоть пожалей его…
Либа, очевидно, ожидала моего замечания, потому что сразу же перебила меня:
— Дядя, но ты должен признать, что я написала рассказ молниеносно. А впрочем, если он тебе де нравится…
— Я говорю не о содержании, а о форме! Да ты сиди! Я не протестую против того, что ты систематически пропускаешь запятые. Но, Либушка, какое «и» надо писать в предложении «Девушки пели и танцевали для него»?
— Конечно, твердое,[1] - подскочила на месте Либа, — но, что бы там ни говорили, все равно это несправедливо! Почему женский род в грамматике так принижен, почему он должен подчиняться мужскому, даже если у него в предложении численное преимущество? «Только женщины и псы остались на базарной площади!» Даже псам отдают предпочтение перед женщинами, потому что они мужского рода!
— Но я же не виноват в этом, Либа, и вполне разделяю твое возмущение. Наверное, так вышло потому, что в составлении грамматики не принимала участие ни одна женщина.
— Напиши, что в будущем этого не будет…
— Да это пустяки…
— Значит, по орфографии пятерка.[2] А как содержание? — спросила Либа уже совершенно спокойным голосом.
— Блестящая идея! У тебя такая фантазия, девка! К сожалению, ее нельзя использовать! Твой Человек, поднявшийся в воздух, такой абстрактный, идеализированный, нереальный — в общем, это не человек! Возможно, это моя вина, я должен был точно сказать тебе, что мне нужно…
— Неважно! — мотнула Либа головой. — Мне он уже не нравится тоже…
— И все-таки ты не зря написала! Именно благодаря твоему чемпиону кое-что мне стало ясным.
