У него в голове вертелась отборная брань в адрес Колдуна.
Один раз он даже не удержался и, поднявшись на невысокий холм, повернулся на север, в сторону деревни Шейл. Он ощетинился, вспомнив громкий смех хозяина пещеры и стеклянный кинжал. Он мысленно представил себе горло Колдуна и почувствовал во рту солоноватый вкус его крови, брызнувшей фонтаном из прокушенной артерии. Но тотчас же перед глазами Арана предстал яркий, замысловатый узор на спине Колдуна, и оборотень отчетливо осознал, что потерпел поражение, – сражаться с призрачным демоном он бы никогда не отважился. Аран завыл и повернул к югу.
Через некоторое время он понял, что приближается к горному массиву Нилдисс, как бы центральной оси континента. За грядой скал плескалось море, где на волнах соблазнительно покачивались лодки, готовые унести его домой вместе с тайной, доверенной ему Колдуном. Может быть, следующему смельчаку повезет больше...
И Аран, не задумываясь, направился к ущелью Хвирин. Некогда эта непрерывная цепь гор была непреодолимым препятствием для торговцев. Позже, примерно тысячу лет назад, чародей из Ринилдиссена совершил истинное чудо – расколол горный массив пополам, словно ударив по нему топором. Окруженное со всех сторон отвесными скалами, ущелье Хвирин плавно спускалось к побережью, а его сравнительно пологие склоны казались отполированными рукой неизвестного умельца.
Частенько там приходилось вылавливать разбойников, и делать это с каждым годом становилось все труднее – в районе ущелья заклинания против бандитизма не срабатывали, и в ход вместо них пускались обыкновенные мечи. Такие усилия компенсировались хотя бы тем, что горные драконы-людоеды исчезли сами по себе не так давно.
Аран остановился у входа в ущелье и, углубившись в раздумье, присел на задние лапы.
Ведь Колдун, желая сыграть со своим пленником злую шутку, мог нарочно направить его в обход, по горной гряде Нилдисс.
Однако кости драконов, валяющиеся поблизости от ущелья, говорили сами за себя – драконы подыхали там, где волшебство бессильно. Эти гигантские кости, несомненно останки рептилий, попадались тут на каждом шагу. По непонятным причинам некоторые из них расплавились, слившись воедино с окружающими скалами и выглядели теперь так, будто их возраст составлял десятки миллионов лет.
Аран и раньше пробирался через ущелье в волчьем обличье. Если бы эта территория была полностью лишена магических чар, то он бы с радостью принял свое изначальное человеческое обличье. Или он теперь никогда больше не станет восемнадцатилетним юношей?
«Скорее всего, я смогу пройти здесь, только оставаясь волком, – размышлял Аран. – В этом случае, меня может убить лишь оружие из серебра или платины. Стеклянный кинжал станет чувствителен, но... Черт! Я неуязвим, но волшебство ли это? Если в ущелье Хвирин бессильны заклинания...» – Он вздрогнул.
Клинок никогда не причинял ему боли, кроме каких-то отдаленных ощущений, да и те исчезли примерно за полчаса и уже не возобновлялись. Но Аран точно знал, что кинжал на месте – притаившаяся, невидимая смерть, пронзившая его сердце и терпеливо поджидавшая своего звездного часа.
Даже если клинок материализуется, а из груди опять будет торчать рукоятка, он все же сможет выжить – но только в обличье волка. Но, Боже, какой жгучей будет боль! И он уже никогда не станет человеком.
Аран повернулся и побрел прочь от ущелья Хвирин. Вчера по пути он набрел на какую-то деревню. Может быть, ему окажет помощь живущий там волшебник?
– Стеклянный кинжал! – Волшебник расхохотался. Этот упитанный, веселый, но уже начинающий лысеть мужчина явно привык к безбедному существованию. – Я внимательно выслушал твой рассказ. Так что же тебя, собственно, беспокоит? У него есть рукоятка, правильно? Это заклинание показалось тебе каким-то особенным?
– Не думаю. Перед тем, как всадить этот нож в мое сердце, он нацарапал какие-то руны на одной из его граней.
– Все ясно. Плату я беру заранее. И лучше обернись волком – просто, чтобы действовать наверняка. – Он назвал сумму, заплатив которую Аран рисковал остаться совсем без денег, необходимых на дорогу домой. Поторговавшись, они остановились на цене, которая вполне устраивала обоих, и приступили к работе.
Через шесть часов волшебник сдался. Он охрип; его глаза покраснели под действием необычно пахнущего и столь же необычно окрашенного дыма, окутавшего комнату; его руки были покрыты разноцветными пятцами.
– Я не могу ни прикоснуться к рукоятке, ни сделать ее видимой. Мне не под силу даже ощутить, что она существует. Если я применю еще более сильнодействующее заклинание, ты имеешь шанс распрощаться с жизнью. Я ничем не могу помочь тебе, мальчик-волк. Кто бы ни наложил на тебя это заклятье, он явно умеет больше, чем простой деревенский волшебник.
Аран потер грудь в том месте, где кожа была покрыта пятнами смывающихся красителей.
– Его называют Колдун. Толстяк напрягся.
– Колдун? Ты сказал Колдун? И ты даже не подумал предупредить меня заранее? Убирайся отсюда сию же минуту!
– А как же мои деньги?
– Я не стал бы ввязываться в такое дело, даже если бы ты предложил мне в десять раз больше, чем дал! Меня, самого заурядного волшебника, ты вздумал поставить лицом к лицу с Колдуном! Мы оба могли бы отправиться на тот свет. Раз ты теперь еще и берешь на себя смелость требовать, чтобы я вернул твои деньги, пойдем к вождю и попросим его разрешить наш спор. Но, по справедливости, ты должен немедленно оставить меня в покое.
Аран вышел из дома, выкрикивая оскорбительные слова и проклятья.
– Если хочешь, попробуй обратиться к другим чародеям, – кричал ему вдогонку волшебник. – Попытай счастья в Ринилдиссен Сити! Но сразу предупреди, с чьими заклинаниями им придется бороться!
Чтобы принять такое решение, Колдуну надо было буквально пересилить себя, но его подстегивал тот факт, что некогда принадлежавшая ему одному тайна теперь передавалась из уст в уста. В создавшейся ситуации он счел необходимым проследить хотя бы за тем, чтобы чародеи всего мира правильно поняли смысл его объяснений.
По вопросам, касающимся истощения запасов маны и секрета Магического Колеса, Колдун решил обратиться в Гильдию Волшебников.
– Думайте об этом каждый раз, когда пользуетесь чарами, – прогремел он, но после данного им сугубо технического описания Колеса, эти слова показались всем детским лепетом. – Учтите, что всему есть предел; может исчезнуть и мана. С каждым годом ее становится все меньше, так как тысячи волшебников относятся к этой важной проблеме совершенно безалаберно. В давние времена миром правила горстка богоподобных людей, но их энергия нейтрализовала ману, являвшуюся для них источником жизни.