Но дворецкий не ответил на улыбку, и ни звука не донеслось из встававшей за его спиной темноты. - Мистер Мант играет с друзьями в прятки, сэр, произнес он с серьезностью, пресекавшей всякое поползновение рассмеяться. Велено вам сказать, что палочка-выручалочка в библиотеке, и вам водить. В библиотеку сюда пожалуйте. Осторожно, сэр, мистер Мант не велел до конца игры включать свет. - И сразу начинать? спросил Хью, спотыкаясь и следуя за вожатым. Нельзя ли мне сначала пройти в свою комнату?
Дворецкий остановился и отворил дверь. - Вот библиотека, сказал он. По-моему, мистер Мант желал начать игру как только вы прибудете, сэр.
В библиотеке смутно перекатывалось дальнее: ?Ау?. - Мистер Мант сказал, чтоб вы ходили, куда вам вздумается, удаляясь, присовокупил дворецкий.
Валентайна обуревали смешанные чувства. Его безобидная веселость наткнулась на куда более жестокую веселость приятеля. У Манта, не сомневался Валентайн, было золотое сердце, которое ему угодно было зачем-то прятать под мрачноватыми приемами. Своими передвижными гробами и кладбищенскими разговорами он хотел ошарашить гостя, в чем и преуспел.
Валентайн все еще не совсем пришел в себя. Но он обладал на редкость жизнерадостной натурой, и прелести предстоящего невинного времяпрепровождения примиряли его с Мантом и укрепляли в мнении о нем, как о человеке, умеющем подойти и к дилетантским развлечениям с меркой истинного деятеля, чья непреклонность внушает уважение, а не страх.
Вдобавок ему уже не терпелось поскорей увидеть Кертиса; хотелось взглянуть на Кертиса и Манта вместе; они, он был уверен, друг другу понравятся.
Воображению рисовалась милая встреча после комической, диктуемой прятками войны: ловец и пойманный, слегка задыхаясь, хохочут над забавными перипетиями знакомства. С каждой минутой Валентайн все больше веселел.
Одно только соображение его мрачило.
Он чувствовал, что надо бы предупредить Кертиса, сказать ему о том, что происходило после чая, но как это сделать, не нарушая лояльности к хозяину? Как ни старайся смазать странности поведения Манта, связанные с его коллекцией, ясно, что только по недоразумению тот выдал свой секрет. А голым изложеньем фактов Хью едва ли убедишь.
К чему однако растекаться в бесплодных выкладках?
Надо было прятаться и поживей.
Знакомство Валентайна с расположением комнат, плод двух визитов, было весьма поверхностно. Темнота не облегчала его участи.
Валентайн знал дом длинный, симметричный. Парадные комнаты внизу. Наверху людские, кладовки, может быть, для пряток самое раздолье. Третий этаж идеальное место для игры.
Там он был только один раз сегодня с Мантом после чая, и туда его как-то не тянуло.
Но прятки есть прятки. Валентайн нашарил перила, шагнул на первую ступеньку и остановился.
Была кромешная тьма. - Чушь какая-то, подумал Валентайн. Нет уж, дудки. Он вошел в первую же комнату налево, повернул выключатель. И ничего.
Свет отключили по всему дому.
Он посветил спичкой и обнаружил, что стоит в совмещенной с ванной спальне. В одном углу стояла кровать, в другом что-то большое, прямоугольное, с крышкой ванна, очевидно. Ванна была у самой двери.
Стоя в раздумье, он услышал шаги по коридору. Нехватало только попасться так бездарно.
С быстротою молнии он поднял оказавшуюся легкой крышку, юркнул внутрь и крышку осторожно опустил.
Ящик оказался уже, чем представлялся Валентайну, и на ванну на ощупь вовсе не похож, но гаданья Валентайна относительно природы его укрытия скоро были прерваны. Он услышал совсем рядом голоса, такие тихие, что даже не понял сперва, кому они принадлежат.
Шел, очевидно, спор.
Валентайн чуть приподнял крышку. В темноте рискнул ее еще приподнять.
Теперь он слышал хорошо. - Но я, право, не знаю, чего ты хочешь. Дик, говорил Беттишер. С предохранителем это смысла не имеет, а без предохранителя ужасающий риск. Не лучше ли повременить? - Мне никогда уж не представится такой возможности, сказал Мант. Но голосом, который с трудом узнал Валентайн. - О какой возможности ты говоришь? спросил Беттишер. - Проверить, способен ли Передвижной Гроб на то, что ему приписывал Мадрали. - То есть может ли он исчезнуть? Мы знаем может. - Я имею в виду, может ли он способствовать чьему-то исчезновенью?
Воцарилось молчание. Потом Беттишер сказал: - Оставь ты это. Вот мой тебе совет. - Но все было бы ведь шито-крыто, сказал Мант с мольбой и вызовом одновременно, как раскапризничавшееся дитя. Родственников у него нет. Никто не знает, что он здесь. Он, может быть и не здесь вовсе. Можно сказать Валентайну, что он так и не явился. - Мы все уже обсудили, сказал твердо Беттишер. - И это не пойдет.
Опять воцарилось молчание, нарушаемое лишь дальним рокотом автомобиля. - Идем же, сказал Беттишер.
Но Мант его удерживал. Молящим хнычущим голосом он говорил: - Но ты хоть не против того, что я его поставил там, на предохранителе? - Где? - Возле горки с фарфором. Он на него неминуемо наскочит.
Раздраженный голос Беттишера ответил уже из коридора: - Поступай, как знаешь. Но это совершенная бессмыслица.
Мант медлил в комнате, напевая про себя тоненьким дрожащим от нетерпения голосом: ?Смотря как понимать на предохранителе?. Повторив это трижды, он выскочил в коридор, сварливо укоряя Беттишера: - Мог бы и помочь, Тони. Одному тут трудно сладить.
И еще как трудно. У Валентайна, поборовшего наконец смятение, была одна мысль: взять смертоносный предмет и убрать куда-то с дороги Хью. Всего бы лучше выбросить за окно.
С содроганием опознал Валентайн смутный знакомый очерк как раз на том месте, куда неизбежно отпрянул бы каждый, уклоняясь от горки с фарфором. Он пытался припомнить, как он действует. В голове засело:
"Длинная сторона опасна, короткая нет", или, кажется, наоборот: ?Короткая сторона опасна, длинная нет?? Пока две эти фразы бились у него в мозгу, он услышал дальнее ?ау? сперва из одного, потом из другого конца дома. И внизу, в холле, различил шаги.
Тут он решился, и, с его самого восхитившей уверенностью, схватил и поднял деревянный куб. И побежал по коридору, почти не замечая тяжести. Вдруг до него дошло, что он, кажется, влетел в распахнутую дверь. Лунный луч показал ему, что он стоит в спальне, прямо против величавой громады старинного гардероба о трех створках, поблескивающего зеркалом посередине.
Зеркало зыбко отразило Валентайна с его ношей. Очень осторожно, беззвучно он ее опустил на паркет. Но выходя, наткнулся на скамеечку для ног и чуть не растянулся. От грохота ему полегчало, а стук ключа, когда он повернул его в замке, отозвался музыкой в его ушах.
Ключ он автоматически сунул в карман. Но ему пришлось расплачиваться за свою неловкость. Он и шагу не успел ступить, как почувствовал чью-то руку на своем плече.
