Степан приблизился ко мне и прошептал в самое ухо: "Но это не то. Я только потом стал понимать - просто он знал ВСЕ."
А вот я, пожалуй, что-нибудь выпью. Может и тебе все-таки налить, не передумал?
Он встал и налил себе коньяка. Потом сел в свое кресло и продолжил.
Во Вьетнаме и я стал замечать за собой такие штучки. Так там мы с ним и сошлись. Два года плечо к плечу. И вот о чем я думал все это время: ведь он тогда сознательно под пулю полез. Под мою пулю, понимаешь? И умер он у меня на руках.
То, что он оставил досталось мне в неизмененном виде. А я уже за эти тридцать лет... Когда-то и мне придется. Но я боюсь. Не смерти, нет. Я боюсь, что это тупик или даже порочный круг на котором много маленьких узелков - и все Гордиевы.
И кому-то придется их разрубить.
*****
После войны, что-то произошло с моим сознанием, но это "что-то" молчало, ничем не выдавая себя, пока я не встретил Степана с Артемом. И все равно все эти странности происходили со мной, как бы без моего ведома. И даже если, как говорит Степан "мы сами всему - причина", то я, уж если чему и причина, так абсолютно ненамерено. Впрочем это уже в прошлом, а сейчас я шел к Степану и думал о рахат-лукуме, который купил сегодня. Дома я разглядел, что упаковка была фирменой с надписью "Магазин ВОСТОЧНЫЕ СЛАДОСТИ", а на обороте было написано: "Ленинградская кондитерская фабрика" употребить в течении 2 дней. И думал я об этом намеренно, оформляя каждую мысль, четко проговаривал про себя: "Р А Х А Т - Л У К У М", только для того, что бы не дать, окончательно завладеть мною, тяжелым мыслям о Степане и медальоне, лежащем у меня в кармане.
*****
- Да вы не звоните. Дверь-то опечатана. вы что, не видите?
От неожиданности я вздрогнул. Сзади меня стояла сухонькая старушка - соседка. Я не заметил, как она открыла дверь и поэтому испугался. Наверное я действительно так ломился, что даже она это услышала.
У меня бешено колотилось сердце. Уже подходя к дому, предчувствие чего-то неладного окончательно поселилось в моей душе, с каждым шагом напряжение увеличивалось, и в подъезд я уже вбегал.
- А вы кто ему?
- Я? Друг.
- Его увезли.
- Как увезли?! Куда?!
- Да в больницу наверное. Еще ночью. Столько шуму было дверь ломали. Собака у него была, так она весь дом на ноги подняла. Он ведь один живет. Ну позвонили - не открывает, так вызвали и скорую и милицию, а там уж...
- А собака! Где Артем?
- Да он в сорок шестой. Хорошо, приютили, а то, что б с псом было? Рвался поначалу, конечно, насилу усмирили. Девочка там в семье, уж чего она с ним сделала, но только успокоился.
*****
Сутки. Прошли целые сутки. Только утром мне удалось разыскать его. Врач сказал, что вскрытие показало обширный инсульт. Смерть наступила еще ночью, и сюда его привезли уже мертвым.
*****
А салют второй - для нас был. Степан тогда специально это устроил. И, хоть его никто кроме нас не видел, это отнюдь не было галлюцинациями, вызванными Степаном. Я видел, как на салют смотрел Артем. Он его тоже видел. Это зрелище БЫЛО на самом деле.
Я вспомнил козырную степановскую фразу: "Даже захотеть может быть уже достаточно". И, ведь правда - это вовсе не сложно. Вот я сейчас заверну за угол и пусть там будет лежать, ну к примеру, гусиное перо. Я тысячи раз ходил этой дорогой и отчетливо представил место на котором оно будет лежать. Я остановился, и, закрыв глаза, представил себе это перо в мельчайших подробнастях, со всеми прожилками, чуть-чуть распушенное и, даже немного запачканное. Увидел я его сразу, он было действительно таким, как я хотел. Я поднял его и повертев в руках, сунул в карман.
"Верь себе, нет ничего невозможного." - говорил Степан. Господи, стоит только поверить, и каждый сможет... , а каждый ли?
Только теперь я понял, что Степан в последнюю нашу встречу сказал мне нечто очень важное. Он все знал о нас, и наверное, о смерти своей тоже знал. Но почему же тогда он не предупредил меня об этом?
Ответ оформился с ужасающей четкостью, превращаясь почти в материальную субстанцию, от чего на лбу и на лице выступили крупные капли пота.
Он не просто знал о том что умрет, он знал, что именно, я буду его убийцей, специально отыскал меня, и дал мне это сделать. Он хотел смерти и пошел на это сознательно!
Умирая человек должен передать знания и опыт дальше, но только кто может их адекватно принять, на том уровне на котором они передаются? И какие-то законы в этой цепи, мне еще пока не понятные, диктуют свои условия.
Это что ж получается - опыт с переходом растет: способ убийства все изощренней?
Еще и не удивляйся. Ну нет, с этим пора кончать.
******
Эпилог
Когда я открыл глаза, я понял, что лежу в снегу лицом вниз. Причем лежу уже очень давно, потому что меня сильно засыпало. Вдруг я сообразил, что я абсолютно наг, но холода совсем не испытываю, а даже наоборот, мне хорошо и уютно.
Я лежал, боясь пошевелиться, и прислушивался к своим ощущениям. Это было похоже на то, когда приходишь в себя после нокаута. Прислушиваешься, не открывая глаз, оценивая ситуацию, и только потом сквозь ресницы разрешаешь себе посмотреть, что же теперь происходит и где ты.
Было приятно чувствовать нежные прикосновения снега всем телом, участками, которые не знали похожих чувств. Хоть я и лежал ничком, понял, что вокруг день - прямо перед моими глазами были огромные освещенные, пробивающимся светом, снежинки.
Я поднялся. Огромные пространства пустоты, покрытые нетронутым снегом, окружали меня. Сбоку сплошной стеной стоял лес. Почти незаметный, вдалеке примостился одинокий дом.
Пахло домашними животными: ветер дул оттуда, где стоял дом, и несмотря на огромное расстояние доносил запах домашнего тепла и лай собак.
Бежать было трудно, в отдельных местах я проваливался по шею, но скоро наловчился и, делая большие прыжки стал двигаться довольно быстро.
*****
- Опять воют окаянные, чтоб их разобрало. Скоро стемнеет, а тут полный хлев скотины.
Собаки, срываясь на визг, надсадно рвали глотку.
- Черт, сколько верст ни одной живой души, еще мороз к тому же усиливается, что от них ждать? Скотина нервничает, вон конь ржет, да и самому как-то. Вот уж три года здесь живу, носа не кажу, а привыкнуть к этому всему все никак не привыкается.
Степан подошел к стене. Старая, проверенная двустволка была всегда заряжена.
- Пойду шугану, душу отведу.
Опять завыли уже где-то недалеко. Степан натянул валенки снял ружье и как был в ватнике пошел к двери.
Огромный черный волк стоял в пяти метрах широко расставив лапы.
Не задумываясь, Степан вскинул ружье, и не целясь выстрелил с бедра из обоих стволов.
*****
Очень медленно, так что я видел как они преодолевали расстояние, пули летели ко мне. Выстрела я не слышал. Я только услышал, как треснул череп, и дальше, как разрушалась каждая клетка моего мозга. Я следил за движением свинца в мозгу, с каждым мгновением, теряя связь с телом и с миром. Последнее, что я почувствовал - удар в затылок. Изнутри.
