- Вы очень хороший пилот, амен Вайрин, - негромко сказал Вайн Гирикин. А, помолчав, добавил: - Иначе давно попали бы под трибунал.
Молча космонавты покинули катер.
Сок приятно холодил небо, покалывал язык мириадами иголочек.
- У тебя глаза, как цветы нъйира, - Элл поглядел на свою собеседницу поверх бокала.
- Вот как? - та подумала немного и улыбнулась. - А с каких это пор мы перешли в обращении с двойственного числа на единственное?
- С тех пор, как я заглянул в глубину ваших глаз, - Элл шутовски поклонился, челюсть его сама собой съехала на сторону в кривой усмешке.
- А почему вы - или ты? - не сравниваете их со звездами? - девушка забавно склонила голову к плечу.
Элл помрачнел.
- Это не лучший комплимент, - бросил он, и отхлебнул сока. Солнечный луч, забредший случайно в кафе, нырнул с разгону в стакан и рассыпался золотыми искрами.
- Я уезжаю, - сказал Элл после некоторой паузы. - Через три месяца полет.
Она не сказала ни слова, только зрачки ее, и без того широкие, стали почти круглыми, оттеснив лиловую радужку.
- Маранна, - пояснил пилот.
- Так значит... - лицо обиженного ребенка, испуганные глаза. Атака на подсознание.
- Разве что ты подождешь, пока я вернусь, - Элл хотел усмехнуться, но почему-то не сумел. Раздосадованный, он резко поднялся из-за стола. - До встречи, амена Эйела.
Клочья перламутровой пены кружили в небесах, исполняя некий загадочный танец.
- Как крылья ангелов, - прошептал зачарованный Элл, забыв, что шлемофон передаст его слова остальным.
- Хорошо сказано, - откликнулся Леки. - Так и назовем это место Долина Ангелов.
- Названия будет давать картографическая комиссия, - резко возразил Вайн Гирикин. - За работу! Следует во что бы то ни стало исследовать этот... это... этот объект!
Элл поглядел на стену прозрачно-синего пламени, перегородившую каньон. "Учитесь мыслить масштабно", саркастически подумал он. В этом весь капитан - оседлать самого большого лиига, и проскакать на нем к победе.
Головокружение накатило неожиданно и резко. Небеса рушились на Элла со всех сторон; пилот споткнулся и замер.
- Да что вы застряли, Вайрин? - в голосе капитана слышалось неприкрытое раздражение.
- Сейчас, - прошептал Элл, пытаясь унять сердцебиение, - сейчас...
Уже не в первый раз на него накатывала космофобия - так было и на Эранне, когда его вдвоем буксировали на "Хинаннэ", чтобы не улетел с крошечной луны в пространство - тяготение-то маленькое, толкнешься чуть сильнее, и паришь среди звезд, пока не направишь непослушную глыбу собственного тела в нужном направлении. Но тогда приступу имелась причина - не всякая психика выдержит, когда звезды оказываются под ногами. А теперь... Или это синее зарево провала напомнило взбесившемуся подсознанию струю газового пистолета, так неудачно развернувшего пилота на Эранне? Элл прекрасно помнил охвативший его тогда ужас - бесконечное падение в алмазную бездну, во фрактальные узоры Млечного Пути, и тишина. Вся экспедиция окликала его в те минуты, но он не слышал голосов.
- Сейчас, - повторил он. Нельзя позволить себе выйти из строя. Иначе Вайн Гирикин оставит его в катере и пойдет с Леки вдвоем. Этот безумец угробит всю экспедицию.
Сердце билось все спокойнее, все ровнее. Отлегло.
Пой, песня, пой. Танцуй, солнце, танцуй. Играй, о могучая Дарн, на сорейке звезд, выводи тоскливую мелодию вращенья. Объятья тяготения твоего стискивают нас, волокут в ледяное твое лоно, порождающее чудовищ нашего рассудка.
Пой, песня, пой. Кричи и плачь по тем, кто не увидит земли. Ангелы ада осенят их крылом своим, говоря: "Ки-летанниэр". Пусть радуются они, что мертвы. Освободительница наша - смерть. Но стоит на страже серая тень, затмевающая звезды.
Пой, песня, пой. Песня не слышна в пустоте. Но - все равно - пой.
- Пока что от космофобии надежного средства нет, - доктор Миарг виновато потер ручки и, словно застеснявшись, спрятал их в карманы.
- Так, значит, мне с этим...
- Нет, что вы! Я сказал "надежного". Но существует множество кустарных методов. В частности, помогает настойка горечавня в больших дозах. По столовой ложке дважды в день.
Элла перекосило.
- Не надо, не надо морщиться, молодой человек! Не забывайте, к чему приводит космофобия.
- Ладно, - устало произнес Элл. - Выписывайте настойку.
Доктор зашарил в карманах, ища стилос.
- Как же вас угораздило, молодой человек? - риторически вопросил он.
- Да так, - неопределенно ответил Элл. - И долго мне пить вашу микстуру?
- Всю жизнь, - неожиданно сурово ответил врач. - Иначе очередной приступ вас угробит. А не угробит...
Элла опять передернуло - уже по-настоящему. Звезды не для человека, подумал он. Не надо было забывать об этом.
- Успокойтесь, пилот, - голос Вайн Гирикина звучал непривычно звонко, но паники в нем не было, только напряжение. - Успокойтесь. Я понимаю, это было...
- Что ты понимаешь, - процедил Элл. - Руки вверх!
Палец сам нажал на спуск; пульсирующая фиолетовая игла пропорола сернистый хондрит. Вайн отступил на шаг и послушно поднял руки. Его громоздкая фигура в пузырящемся серебром скафандре сверкала на тусклом фоне скалы, осыпанная синими бликами.
Элла трясла крупная дрожь, передававшаяся скафандру и скале и редким звездам в черно-зеленом небе. Огромная Дарн нависала над каньоном, кирпично-рыжее пятно на полосатом диске издевательски подмигивало последним из оставшихся в живых. Впрочем, есть еще Мерк, но он там, наверху, в безопасности "Армира", ему не надо спускаться сюда, в ад, где голубой огонь и сера и лед. Где только что погиб Леки.
Страшное зрелище стояло перед глазами пилота. Вот ученый, неуклюже переваливаясь, подходит к зеленому пятну на желто-бурой земле, так томительно напоминающему невесть как занесенную в такую даль дерновину. Вот машет весело рукой отошедшему Вайну. Серные кляксы, въевшиеся в хондрит, придают мертвой почве сходство с разрисованной танковой броней. Вот зеленая лужайка вскипает, внезапно и бурно, лезут из нее пузыри и выросты, один из них безошибочно нашаривает тело Леки, и в наушниках тишина. Та же тишина, что накатила тогда на Эранне, когда уши отказались воспринимать голоса. А потом серебро померкло, будто съеденное кислотой, и ушли в глубину пузыри и ложноножки, утянув Леки за собой.
Элл действовал тогда под влиянием импульса. Теперь он не знал, что ему делать с капитаном, который нервно переминался под прицелом лазер-автомата. Отпустить страшно - злопамятен и бездушен капитан Гирикин, и пощады мятежнику не будет. А как иначе расценить действия пилота Вайрина, наведшего оружие на своего начальника? Инсубординация. Бунт. Трибунал. Вечная тишина. Но и убить его - за что? Он такая же жертва, как и все, его искалечил космос, потому что там, дома, он был не хуже прочих, других, иных, и вся его вина в том, что он не выдержал проверки звездами. И Элл молчал, не сводя с капитана глаз, ожидая, что голос с небес подаст ему знак.
