— Хорошие новости, сэр, — заметил я.
— Конечно, все не так просто. Все должно быть тщательно организовано, наш человек должен контролировать операцию и при необходимости прийти на помощь. И Кариновски назвал конкретного человека. Вас.
— Меня, сэр?
— Да, вас. Именно вас и только вас. Полагаю, это вполне объяснимое последствие вашей маленькой шутки. Сейчас Кариновски в Венеции, ему надо срочно оттуда выбираться. Он хочет, чтобы ему помог наш лучший агент несравненный Агент Х. Он не только хочет этого, он этого ждет. В такой ситуации мне не хотелось бы объяснять ему, что Агент Х — лишь плод нашего воображения.
— И не надо ничего ему объяснять, я готов оказать ему любую помощь, какая потребуется.
— Это очень любезно с вашей стороны, — сказал Бейкер, — я надеялся, что именно так вы и ответите. Но должен предупредить, что в деле присутствует некий неустранимый элемент опасности. В принципе, опасность не так уж и велика, я надеюсь, но её нельзя сбрасывать со счетов.
— Меня это не пугает, сэр.
Было видно, что полковник доволен таким ответом.
— На самом деле все довольно просто. Кариновски уже вступил в контакт с нашим резидентом в Венеции, Маркантинио Гвеши. Все, что вам нужно сделать, это прилететь туда и встретиться с Гвеши. Он все устроит и поможет вам с Кариновски тайно покинуть Италию. Вся операция займет день или два. Вам нужно только следовать указаниям Гвеши.
Услышав это, я слегка разочаровался. Было очевидно, что полковник собирался использовать меня лишь как подставное лицо, выдавая за секретного агента. Конечно, странно было бы ожидать, что в начале моей карьеры мне поручат что-то более серьезное, хотя в глубине души я все же надеялся на более ответственное поручение.
— Я согласен, — заявил я решительно.
— Отлично, — сказал полковник. — Кстати, я хотел бы не раскрывать вас ни перед кем. Даже Гвеши не должен знать правду об Агенте Х. Я-то верю в ваши способности, но поверит ли Гвеши?
— А если он вдруг поинтересуется моим послужным списком?
— Это исключено. В крайнем случае скажите, что вас только что перевели к нам с Дальнего Востока. Никто не знает, чем эти ребята там занимаются, сомневаюсь, что они сами это знают.
— Хорошо.
— Все действительно просто, — повторил Бейкер. — Единственный осложняющий фактор — бывшие хозяева Кариновски, которые захотят помешать ему улизнуть. Подобные вещи снижают боевой дух организации и плохо сказываются на её репутации.
— И что же они будут делать?
— Полагаю, постараются убрать его, а мы должны им помешать.
— А много их там будет?
— Думаю, человек шесть-восемь. Перед тем, как отправиться, вы изучите все досье. В принципе, эти ребята — полные олухи. Кроме Форстера.
— А кто это?
— Форстер — это резидент советской разведки в северо-восточной Италии. Страшный человек, очень сильный, ловкий, великолепно владеет оружием, но не силен в планировании. Безусловно, он сделает карьеру. Но я подозреваю, что он слишком самонадеян.
— И как я должен с ним справиться?
Полковник задумался.
— Надо постараться вообще с ним не встречаться, — после небольшой паузы сказал он.
Это не сулило мне ничего хорошего. Видимо, у Форстера была грозная репутация. Правда, моя была ничуть не хуже. Может быть, его подвиги так же преувеличены, как и мои, в нашей службе это бывает. Откровенно говоря, я был скорее заинтригован, нежели испуган. Да и трудно было испытывать страх, сидя в уютном кабинете на бульваре Осман. Гораздо легче было помечтать о Вененции, о голубях на площади Святого Марка, о лодках, снующих по Большому каналу, об ужине в «Доней», когда карман набит битком…
Затем мы с полковником Бейкером провели короткую, но интересную дискуссию по финансовым проблемам. Под конец я согласился на полторы тысячи долларов за работу, которая займет, как представлялось, не более двух дней. Я решил, что не продешевил. Мне даже было немного неловко получать такое вознаграждение за столь несложное задание.
Следующие сорок восемь часов я был очень занят, изучая досье, планы Венеции, уточняя необходимые детали. Наконец Бейкер получил сигнал от Гвеши. Кариновски уже залег на дно, а маршрут бегства полностью разработан. Наутро я вылетел в Венению.
Самолет приземлился в аэропорту Марко Поло в одиннадцать тридцать утра. Я без труда миновал таможню и паспортный контроль и вышел из здания аэропорта.
Был теплый, ясный день. Прямо передо мной у пирса толпились лодочники, наперебой предлагающие быстро доставить вас через лагуну к площади Святого Марка. За расстилающимся зеркалом воды вставала Венеция во всей своей неправдоподобной красоте: дворцы и башенки с покосившимися шпилями, каминные трубы, сгорбившиеся дома и стены с окнами, как амбразуры.
Поначалу я решил, что попал в сказку, в восставшую из вод океана Атлантиду. Лишь потом я заметил огромный элеватор, провода, тянущиеся между зданиями с телевизионными антеннами на крышах. И город сразу показался каким-то неуклюжим, нарочитым анохронизмом. Но и это была не вся правда.
Лишь Венеция производит такое двойственное впечатление. Этот город всегда был слишком ослепительным и слишком мишурным одновременно, чтобы было возможным избежать поспешных оценок. Когда вы видите, как Блистательная Венеция любуется собой в зеркале грязной воды, это раздражает. Но как бы вас ни огорчала неискренность красавицы, вы не можете ею не любоваться.
Моим первым желанием было немедленно отправиться на свидание с Венецией, но согласно инструкциям мне надлежало ехать в находящийся на материке городок Местре, где меня ждал Гвеши, чтобы обсудить дальнейшие действия. Я с сожалением повернул в другую сторону.
Ко мне подкатил черно-зеленый «фиат», за рулем которого сидел улыбающийся молодой парень в дымчатых очках.
— Сколько вы с меня возьмете, чтобы довезти до отеля «Эксельсиор» в Местре? — спросил я его.
— О, сэр, совсем немного, очень дешево…
Тут меня отодвинули в сторону. Какой-то толстяк с фотокамерой на шее, в светлом деловом костюме и галстуке ручной работы, проследовал мимо меня к машине. За ним топал носильщик с двумя дорогими кожаными чемоданами.
— Отвезите меня в Местре, да поживее!
Резкие интонации и растянутые гласные выдавали в нем моего соотечественника.
— Машина уже занята, — сказал шофер.
— Черта с два занята! — отвечал ему толстяк, вползая в машину, как червь в рану.
— Машина занята! — настаивал шофер.
Тут толстяк впервые заметил меня. Похоже, он решил проявить дружелюбие.
