Но это будет резня. Дичь должна иметь шанс; она, по крайней мере, должна узнать, что по ней стреляют. Поэтому стандартный охотничий лазер стреляет импульсами видимого света, и не чаще, чем раз в секунду. В этом смысле он не лучше винтовки, хотя не надо делать поправку на снос ветром, дистанция почти бесконечная, пули не кончаются, мясо не повреждается, отдачи нет. Вот почему такая охота считается спортивной.
Против меня тоже все вышло достаточно по-спортивному. Он был мертв. Я – нет.
– Вообще говоря, переделать охотничий лазер не так уж цензурно легко, – сказал Сван. – Нужно владеть основами электроники. Я сам мог бы это сделать…
– Я тоже. Почему бы и нет? Мы оба проходили полицейскую подготовку.
– Дело, однако, в том, что любой человек наверняка мог бы найти какого-нибудь знатока, чтобы переделать охотничий лазер на более быструю частоту стрельбы или даже на непрерывное излучение. Ваш приятель, видимо, опасался втянуть в это дело еще кого-либо. Он должен был иметь очень личные причины, чтобы вас так недолюбливать. Вы уверены, что не узнали его?
– Я никогда его раньше не видел. С этим лицом, по крайней мере.
– И он мертв, – заметил Сван.
– Это, по сути, ничего не доказывает. У некоторых людей бывает аллергическая реакция на анестетики.
– Вы использовали стандартное оружие АРМ?
– Да. Я даже не разрядил оба ствола. В него не могло попасть слишком много иголок. Но аллергические реакции случаются.
– Особенно если принять что-нибудь, специально их вызывающее, – Сван отложил пистолет и встал. – Ладно, я просто городской полицейский, и в делах АРМ не разбираюсь. Но я слышал, что органлеггеры иногда принимают некое средство, чтобы не просто погрузиться в сон, когда их поразит анестетик АРМ.
– Да. Органлеггеры не любят сами становиться запасными частями. У меня есть теория, инспектор.
– Так поделитесь.
– Он – органлеггер на покое. Когда прошел Закон о Замораживании, немалое их число забросило свое дело. Их рынки исчезли, а многие уже накопили приличное состояние. Они превратились в честных граждан. А уважаемый гражданин вполне может повесить на стенку охотничий лазер – разумеется, немодифицированный. Но если понадобится, он переделает его за день.
– А затем упомянутый уважаемый гражданин замечает старого врага.
– Скажем, когда тот идет в ресторан. И у него едва хватает времени сбегать за пистолетом домой, пока мы обедаем.
– Звучит приемлемо. А как мы это проверим?
– Снимите спектр отторжения с его мозговой ткани, и перешлите все, что получили, в штаб-квартиру АРМ. Мы сделаем остальное. Органлеггер может менять лицо и отпечатки пальцев, как ему цензурно заблагорассудится, но он не может изменить свою реакцию на трансплантаты. Есть шансы найти его в нашем архиве.
– Так вы дадите мне знать.
– Разумеется.
Сван занялся переговорами по радио через свой скутер, а я вызвал такси. Оно опустилось на краю бульвара. Я подсадил Тэффи. Она двигалась медленно и неуклюже. Но это был не шок, – просто подавленность.
– Хэмилтон! – окликнул меня Сван со своего скутера.
Я остановился, уже занося ногу.
– Да?
– Он из местных, – голос Свана был по-ораторски зычным. – Мортимер Линкольн, девяносто четвертый этаж. Жил здесь с… – он еще раз сверился с радио, – с апреля 2123. Получается, спустя шесть месяцев после принятия Закона о Замораживании.
– Спасибо, – я набрал адрес на панели такси.
Оно зажужжало и поднялось.
Я следил за уходящим вдаль Хай-Клиффс – сияющей пирамидой размером в гору. Город, охраняемый инспектором Сваном, весь представлял собой единое здание. Это облегчает его работу, подумал я. Общество будет более организованным.
– Никто до сих пор в меня не стрелял, – произнесла Тэффи первые слова за немалое время.
– Все уже кончилось. Думаю, он все-таки стрелял в меня.
– Я тоже так думаю.
Ее внезапно затрясло. Я обнял ее и прижал к себе. Она говорила, уткнувшись в воротник моей рубашки.
– Я не поняла, что происходит. Этот зеленый свет… он показался мне красивым. Я не знала, в чем дело, пока ты не сбил меня с ног, а потом эта зеленая линия вспыхнула над тобой и я услышала, как трещит тротуар, и я не знала, что делать! Я…
– Ты молодец.
– Я хотела помочь! Я не знала, может, ты уже убит, а я ничего не могу поделать. Если б у тебя не было пистолета… а ты всегда носишь пистолет?
– Всегда.
– А я и не знала.
Даже оставаясь неподвижной, она, казалось, несколько отстранилась от меня.
Когда-то Амальгамированная Региональная Милиция была объединением сил гражданской обороны разных наций. Потом она сделалась полицейскими силами самой ООН. А название сохранилось. Возможно, нравилось само сокращение .
Когда я на следующее утро явился в кабинет, Джексон Бера уже раскопал о мертвом все возможное.
– Никаких сомнений, – заявил он мне. – Спектр отторжения подходит идеально. Энтони Тиллер, известный органлеггер, один из подозреваемых членов банды Анубиса. В первый раз объявился около 2120; до того у него, вероятно, было другое имя и лицо. Исчез в апреле или мае 2123.
– Тогда ясно. Нет, к черту, неясно. Он, должно быть, свихнулся. Вот он, сам по себе, свободен, богат, в безопасности. Зачем ему было разрушать все это при попытке убить человека, который и волоска на голове его не тронул?
– Нельзя же, в самом деле, ожидать, что органлеггер будет вести себя как нормальный член общества.
Я улыбнулся в ответ на ухмылку Беры.
– Может, и нет… Погоди! Ты сказал – Анубис? Банда Анубиса, а не Лорена?
– Так указано в распечатке. Проверить надежность информации?
– Пожалуйста, – Бера лучше меня управляется с компьютером.
Пока он стучал по клавиатуре, я продолжал рассуждать.
– Анубис, каким блипом бы он ни был, контролировал нелегальные медицинские организации на большом участке Среднего Запада. У Лорена же был кусок североамериканского западного побережья: площадь меньше, население больше. Разница заключается в том, что я сам убил Лорена, сдавив его сердце воображаемой рукой, и это, Джексон, как понимаешь, дело очень личное . Что же до Анубиса, то я и пальцем не тронул ни его, ни кого-либо из его шайки, и на доходы его не оказывал никакого воздействия, насколько мне известно.
– Я понимаю, – сказал Бера. – Может, он принял тебя за меня?
Это было уморительно, потому что Бера темнокожий и выше меня ростом на целый фут, если учесть еще волосы, образующие вокруг его головы черное облако.
– Ты кое-что не учел, – продолжал он. – Анубис был занятной личностью. Он по прихоти менял лица, уши, отпечатки пальцев. Мы почти уверены, что он был мужского пола, но даже за этот факт не стоит ручаться головой. По крайней мере один раз он поменял свой рост, полностью пересадив ноги.
