- Тут в округе сплошь болота, а на них мало что водится, - неожиданно разозлился наш проводник. - И не такой Сенька человек, чтобы волков пужаться. Он, если желаете знать, на медведя в одиночку запросто хаживал. Во Дворце он был, я точно знаю, сам видел, как он пришёл оттуда. Я его первый у околицы встренул.
- Ну и что, он тебе сказал хоть что-то? - не отставал Сережка.
- Ничего он не сказал. Я сам всё видел.
- И что же ты видел? Что он тебе предъявил? Справку, что он побывал во Дворце? - съехидничал Сережка.
- Я медаль видел, - буркнул наш проводник.
- Какую медаль?! - подпрыгнул Серёжка.
- У него на шее медаль на атласной ленте висела, - оглядываясь на Сеньку, перешёл на шёпот Михалыч. - Такая большая шестиугольная медаль, с камушками блестящими, с крестиком посерединке.
- И что же это за медаль? - всерьёз заинтересовался Серёжка.
- Что это за медаль, я не знаю, - развёл руками проводник, - он с ней долго по деревне ходил, все эту самую медаль видели. А как-то увидел её приезжий один. Прицепился, как клещ, продай, да продай, Сенька ни в какую. Мужик уехал, а следом приехали из Новгорода, из музея, стали Сеньку искать, хотели медаль у него эту купить. Сказали, что она старинная, судя по описанию, орден Андрея Первозванного с бриллиантами, деньги ему заплатить хотели. Мы тут таких денег и не видывали. Но Сенька на все уговоры сказал, что потерял он медальку эту.
И ещё заикнулся, что награда это, но тут же и прикусил язык. Про награду больше ни слова, а про то, что потерял, соврал, наверное, побоялся, что отберут. Но больше не видели у него медальку после этого случая...
- А почему ты думаешь, что он медаль эту во Дворце нашёл? засомневался и я. - Может быть, он её ещё где нашел.
- Где?! - даже сигаретку выронил Михалыч. - На болоте?! Ты вот сам что найди на болоте, да мне покажи.
- Ну ладно, - прервал наш разговор Серёжка. - А как же вы сами на болото без боязни ходите, если там Дворец заколдованный?
- Дворец, может, и не заколдованный, - неуверенно пожал плечами Михалыч, - но место там проклятое. Дворец этот, как говорят, стоит где-то посреди Угольника. Это знаешь, сколько добираться туда? Десятки, а может и сотни километров пройти нужно. Вот походишь по болотам, узнаешь, что такое километры болотные. Так что мы, почитай, по краю ходим, там опаски нет, главное к болоту с уважением относиться. А Дворец этот, говорят, и увидеть не каждый может. Экспедиция специально приезжала Дворец этот самый искать. Старинные карты у них были, планы какие-то, но так и не нашли Дворец. Всё лето по болоту лазили, даже вертолёт прилетал. Не сыскали. Не каждому он показывается, вот как получается.
- А кто ещё Дворец тот видел? - поинтересовался я.
- Кто его видел, тот молчит, - огрызнулся Михалыч. - А вот слышать этот Дворец каждый слышал, кто на болоте побывал.
- Как это можно Дворец услышать? - не поверил Серёжка. - Он что, говорящий?
- Можно, - уверенно отозвался Михалыч. - По болоту звук на многие километры гуляет. Вот и слышали Дворец на болоте.
- А что слышали-то?!
- Ну, это, - старательно поморщил лоб, вспоминая, Михалыч. - Звуки всяческие слышно: собачка лает, скрипка играет что-то тягучее...
- Да брось ты заливать! На болоте - скрипка? И при чём тогда здесь царь Павел?! - усомнился я.
- Это, говорят, не Павел, Это, говорят, царь Пётр Третий на скрипке играет, - уточнил наш проводник.
- А Пётр Третий там откуда взялся? Ты же говорил, что это Дворец Павла, - не поверил Серёжка.
- Ну да, - согласился Михалыч. - Дворец Павла, да только там, по слухам, души всех царей Русских, убитых, обитель нашли. Вот и Пётр Третий там оказался.
- Между прочим, когда Петра Третьего сначала в Ропшу ссылали, под Питер, - вмешался в разговор один из нашей компании, парень в очках, - он просил, чтобы ему позволили с собой взять собачку, как он его называл, "любимого мопсиньку" и скрыпицу, он любил на ней играть, хотя и получалось у него, как говорят очевидцы, весьма паршиво.
Я понял, что разговор наш постепенно переходит в бред, посмотрел на убегающие стволы деревьев по сторонам узкоколейки и спросил:
- А болото где - в лесу?
- Чудила, - рассмеялся Михалыч. - Болото - вокруг. Оно повсюду. Это всё вовсе не лес, это полоска деревьев возле дороги, а сразу за деревцами кругом болото...
Вскоре местные стали слезать по паре и группами с мотовоза, исчезая за деревьями, разбирая перед этим воткнутые в землю высокие палки перед едва заметной тропинкой. Как пояснил Михалыч, эти палки назывались слеги, которыми ощупывают перед собой дорогу на болоте. А когда выходят обратно, оставляют слеги возле узкоколейки, для других, чтобы не выламывать новые.
Местные вскоре высадились все, кроме старушки, так и сидевшей на платформе, отпивая мелкими глотками из чайника.
- Ты уверен, что она не замёрзнет? - обеспокоено спросил я у Михалыча, поглядывая на порывы ветра, которые, казалось, вот-вот подхватят и унесут с платформы это маленькое существо вместе с большим помятым чайником.
- Не замёрзнет, - уверенно отозвался проводник. - Она, думаешь, чего глотает? У ей там бражка в чайнике, она себя изнутри подогревает.
Он помолчал, а потом добавил, опять почему-то понизив голос.
- Странная она тётка. На болото уходит с одним чайником, с собой ничего из еды нет, даже ломоточка хлебца. Иной раз на болоте по три дня пропадает, а выходит, ничего, сама по себе жива-здорова, и чайник у неё опять полный, даже из носика плещется, словно она его где наполняет.
- Что же она на болоте делает? - удивился Серёжка.
- Как это - чего делает?! - пожал плечами Михалыч. - Ищет.
- Дворец, что ли? - поспешил я с вопросом.
- Ты что, совсем глупый дурак?! Нужен ей Дворец этот, - Михалыч оглянулся и почему-то опять перешёл на шепот. - Сына она своего ищет...
Мы пристыжено притихли, отстали с вопросами.
Часа через два пути выгрузилась бригада ремонтников. Серёжка передал машинистам через посредничество Михалыча жидкую валюту: две бутылки водки, и мы проехали ещё с полчаса и высадились. С мотовоза свесился чумазый машинист, и прокричал Михалычу:
- Мы Макаровну отвезем до дальней гари, и за тобой вернёмся. Подождём тебя тут, пока ты ребят проводишь. Лады?!
Михалыч махнул рукой в знак согласия, мотовоз поехал, а на платформе, нелепо размахивая руками, вертя раздутым колоколом длинным подолом, распевала, неслышное на ветру, танцевала какой-то дикий танец, в котором было нечто первобытное, Макаровна, не выпуская из рук чайник.
- Ну, пошли, что ли? Время идёт, а мне ещё к мотовозу вернуться нужно будет, - поторопил Михалыч.
Мы, следуя его примеру, разобрали слеги и пошли.
Идти пришлось далеко, сразу же за рядком деревьев, которые с дороги казались лесом, начиналось бескрайнее болото, тонувшее в клубящемся густом тумане.
