Спустя несколько месяцев после нашей последней встречи Эсак явился во дворец и потребовал царской аудиенции. О чем они беседовали с Приамом, запершись в кабинете с утра до двух часов пополудни, я так никогда и не узнала. Но после этого Эсак стал в доме своим человеком, он приходил, когда ему хотелось, надолго уединяясь с царем и время от времени оказывая мне изысканные и никому, кроме нас, не понятные знаки внимания.
Эсак и Приама околдовал! Силы небесные! Все это напоминало какую-то жуткую игру... Мы, трое, были втянуты в невидимую клетку и, как безумные, метались по ее периметру, не находя выхода и... страшась его найти! Неизвестно, сколько все это продолжалось бы... должно быть, я в конце концов сошла бы с ума ... но вскоре на меня обрушилось несчастье...
Эсак до сих пор остается одним из тех редких прорицателей, предсказания которых, как правило, подтверждаются. Я-то думала, что, намекая Приаму на прибавление в семействе, он просто отвлекает его внимание. А оказалось, это было настоящее пророчество. Эсак ЗНАЛ о появлении на свет моих близнецов еще до того, как они были зачаты.
Как могут жечь и ранить воспоминания! А еще говорят, что время лечит... Двадцать с лишним лет минуло, а не забылось ничего.
Эсак застал меня в тяжком оцепенении.
- Не знаю, царица, обрадуют ли тебя мои слова... Но сомнения нет... Молодой пастух с Иды, которого все называют Парисом, - царского происхождения. Мужайся, Гекуба! Это - ТВОЙ СЫН.
4.
ЭСАК. В тот год расположение планет определенно указывало на возникновение самых неблагоприятных и разрушительных тенденций для южного побережья Пропонтиды - и особенно для областей, прилегающих к восточной береговой линии Геллеспонта. Чтобы развиться в полную силу, вихревым потокам энергии понадобилось бы полвека, не меньше... но их движение уже поддавалось наблюдению. Я был тогда молод, неопытен, и все-таки улавливал непрерывно возникающие приметы неуправляемого процесса, который простодушные люди называют историческим катаклизмом. Особого рода личности стали встречаться на моем пути - вспыльчивые, гневливые, волевые, подверженные необузданным страстям, красивые и гордые, в равной мере достойные восторга и отвращения. Когда живешь среди таких, поневоле становишься ОДНИМ ИЗ... Это как в сказке: хочешь пережить ее, испытать ее сладость и жуть, так становись сказочным персонажем, люби, дрожи и погибай всерьез... Но далеко не многие могут при этом продолжать оставаться ВНЕ, за переплетом, вернее - НАД страницами книги, что вознамерилась - ай -я-яй! - притвориться твоей судьбой. Опасно это! Но я игрок, - что делать! - страстный игрок...
Царицу Гекубу я сразу приметил. Она так и не поняла, что она - из особо отмеченных. На ее царственном челе уже тогда отчетливо видна была печать, что ставят на девичьи лбы в подземельях Гекаты. Я не поверил своим глазам, кинулся сверять гороскоп, провел все необходимые вычисления... так и есть! Еще в конце прошлого эона эта монада во время неудачного перехода была захвачена астральным протуберанцем сатурнического цикла. Это была высочайшего плана светлая монада, но ей не повезло, и царица Гекуба в качестве человеческой личности должна стать последней фазой ее искупления. Ах, Гекуба... Она ни в чем не виновата, ее вечная память спит... но кто бы сумел отделить бессмертную монаду от нежной, гибкой, соблазнительной, здесь и сейчас живущей Гекубы! Они - единое целое, в котором в силу ряда причин активизирована лишь крохотная часть, самосознание конкретного исторического человека. Благодаря возможности исследовать это сознание я открыл такие горизонты мировых судеб, о которых прежде и не догадывался. Глупец! Я замыслил эксперимент. Я его начал... И, как последний дурак, в азарте забыл об осторожности. В результате обложка захлопнулась. Я попался. Мне слишком дорога эта женщина, чтобы я мог - даже ради самой высокой цели ИСПОЛЬЗОВАТЬ ее... Как это случилось?.. Как я умудрился нарушить первую заповедь экспериментатора - ни в коем случае не смешивать собственную жизнь с обстоятельствами эксперимента - до сих пор не могу понять... Но это произошло. Стряслось! Потому что результат оказался весьма плачевным. Как дикий зверь, слишком долго получавший пищу из рук человека, я стал терять нюх...
Мировое целое не знает добра и зла. Человеки же без этих категорий обходиться не могут. Мое сознание было кристально чистым, пока его представления держались между " это есть " и " этого нет ", а не так, как у людей - " это хорошо ", " это плохо"... Мудрецом сказано и еще будет неоднократно повторено : пусть слова ваши будут
" да-да", "нет - нет", а что сверх того - то от лукавого... Я не брал на себя труд судить... я был честен! А что теперь?
Однажды дерзнув ПРЕДПОЧТЕНИЕМ - я вынужден беспрерывно выбирать. Мучаясь. Разрываясь внутри себя на пререкающиеся части. Хорош исследователь! Стоило мне выбрать ОДНУ, как тут же пришлось выбирать ЭТИХ, а не ТЕХ, клан, город, страну, эпоху... И - СЛУЖИТЬ, отождествляя ДОБРО с благом для мною же избранных, то есть на самом деле для крохотной кучки людей, несопоставимой ни по масштабам, ни по значению с Мировым Равновесием - единственным, ради чего не противно трудиться. Я перестал быть Умом. Я стал человеком. Всякий человек - грешен. Поневоле. Ибо как бы человек ни поступил при выборе - он ПРЕСТУПАЕТ черту своих полномочий... Человек не может не убивать, все время предпочитая либо себя, либо другого; либо верховное, либо насущное... В любом случае - он ПРЕСТУПНИК. Умаляя себя - он умаляет другого. Отвергая насущное - он святотатствует. И наоборот. Esse homo. Поэтому - грешен.
В моих записях этого нет. Только в памяти. Лето 3256 года. Душная ночь, полнолуние. Я вышел из кельи, всем существом чувствуя враждебность нагретого камня. Я остановился в роще, среди вековых пиний... Как они благоухали! Так, должно быть, пахнет будуар куртизанки... Ночь. Душная неподвижность небес и земли. Истомный аромат хвои и фиалок, раскрывающихся после захода солнца. Жуткая тишина, не нарушаемая даже звуками птиц и насекомых. Такие ночи без последствий не остаются. Божество совершало ДЕЯНИЕ во всем величии полной сосредоточенности.
Я подумал: сейчас за мной пришлют от Приама... И они пришли, прибежали, крича от страха и нетерпения. Я ничего не стал спрашивать. Надо было спешить.
Где-то, в неизмеримой дали, с надсадным скрипом приближались друг к другу звенья разорванной цепи... Еще несколько мгновений - и они соединятся. Я еще не мог знать, что и кому несет это сближение. Одно было ясно: точка, в которой исковерканные края астральных колец вот-вот сомкнутся, существование царицы Гекубы. Пробил ее час! Я предвидел это еще несколько лет назад. И все-таки сердце болезненно сжалось.
