Однако направления я вам не назову, ибо совсем не исключаю того, что сказанное мною станет каким-то образом известно варварам и тогда они при следующей своей осаде смогут воспользоваться этими знаниями, и...
И точно так же рассудил и Тонкорукий. И повелел немедленно открыть нам Красные Ворота. Так мы вступили в Наиполь.
Уже двенадцать раз до этого я приводил войско в столицу. Но я тогда въезжал на золоченой колеснице и в золоченом плаще, а голова моя была увенчана золоченым лавровым венком, а следом за мною - в таких же венках шли мои воины. Народ, стоявший вдоль дороги, ликовал. Ибо тогда, все те двенадцать раз, мы вступали в город победителями, вернувшимися из славного похода. Ну а на этот раз трусливый Тонкорукий вырвал победу из самых наших рук, а посему я въезжал в город верхом, на мне был черный запыленный плащ. Народ молчал. А мои доблестные воины, полные негодования и праведного гнева, кричали, озираясь на толпу:
- Ублюдки! Целовали варварам руки! И это еще хорошо, что они большего с вас не потребовали!
И выли трубы, и гремели тимпаны, визжали кимвалы. Мы шли по улицам, как будто шли в атаку. Тонкорукому некого было нам противопоставить - одним он не доверял, другие полегли в недавних битвах с северными варварами. Так разве это автократор, если он...
Вот потому-то мы и шли! Шли. Шли...
И подошли к Наидворцу. И окружили его со всех сторон. Я вызвал к себе начальника дворцовой стражи и повелел, чтобы его люди немедленно покинули здание. И это повеление было неукоснительно и в самый кратчайший срок выполнено.
Когда из дворца вышел последний стражник, я обратился к своим воинам, сказав:
- Божья помощь всегда бывает с теми, кто выступает за правое дело. Вот потому-то мы и пришли сюда, не потеряв ни единого человека. Однако это только начало. Так сказал я, Нечиппа Бэрд!
- Дер-жава! - прокричали воины. - Нечиппа! Автокр-р-ра!..
А я верхом на лошади поднялся по мраморным ступеням дворца, еще раз поприветствовал своих верных соратников, они еще раз громогласно мне ответили - и только после этого я сошел с седла и двинулся во внутренние покои. Дворец без стражи - это уже не дворец, а нечто вроде огромной, помпезной, запутанной мышеловки. Бедняжка мышь, пятнадцать лет тому назад попавшая сюда, сейчас сидит в своей золоченой каморке на третьем этаже справа по лестнице налево поворот еще налево а потом уже направо, вцепилась в сыр, дрожит и думает...
Однако на самом деле Цемиссий был тогда не один - он не спеша расхаживал по кабинету и диктовал писцу какой-то весьма маловажный документ касательно чиновничьих злоупотреблений в Ларкодском феме. То есть он делал вид, будто ему нет совершенно никакого дела до того, что творится в столице, и что его совершенно не впечатляет то, что я привел под его окна легионы, и что я сам, в конце концов, пришел прямо к нему. А он ведь знал, зачем я пришел! И тем не менее он лишь рассеяно кивнул мне в знак приветствия, а затем вновь повернулся к писцу и как ни в чем не бывало продолжил:
- А посему напомните ему, что я, великий и могучий государь, более не стану терпеть подобные нарушения, а собственноручно вычеркну его имя из Второй Почетной Книги, а самого его и всю его родню вплоть до четвертой степени родства повелю уморить посредством посажения на осиновые колья. Кроме того, еще хочу сказать...
- Цемиссий! - сказал я.
Он замолчал. И я продолжил:
- Ты призывал меня, и я пришел.
Он усмехнулся и сказал писцу:
- Ступай, я после призову тебя.
Писец ушел. Цемиссий же стоял, опершись одной рукой о стол, а вторую держал на поясе - в том самом месте, где у настоящих мужчин крепятся ножны. Однако при тех просторных и бесформенных одеждах, в кои был облачен автократор, ножны смотрелись бы смешно. Да и обут он был не в красные сапоги, а в золоченые сандалии. И волосы у него были подстрижены на женский манер, пальцы холеные, бородка чуть заметная.
- Цемиссий, я пришел, - напомнил я. - И я хочу узнать, почему ты посмел нарушить данное мне слово?!
- А потому, - с усмешкой сказал он, - что это слово было вырвано из меня силой. Да, я хоть и пообещал, но не открыл ворота варварам. Я и тебе бы не открыл. Но в том и в другом случае я поступил так, как поступил, единственно ради того, чтоб оградить от бед своих любезных подданных.
- Но честь автократора втоптана в грязь! - гневно воскликнул я.
- Грязь смыть недолго, это пустяки. Зато я дважды спас Наиполь от разорения. И именно об этом и будет помнить мой народ.
- Народ не может помнить о том, чего не случалось.
- Конечно! И потому они не смогут вспоминать о том, какую блистательную победу ты одержал над северными варварами.
- Но эти самые варвары никогда не осмелились бы вступать в наши пределы, если бы знали, что будут вынуждены встретиться с Нечиппой! Однако вместо того, чтобы успешно противостоять вражескому нашествию, вышеупомянутый Нечиппа был вынужден сохнуть в Великой Пустыне.
- Но если бы Нечиппа не был отправлен туда, куда он был отправлен, он бы взбунтовал легионы, пришел в Наиполь, ворвался во дворец...
Я засмеялся и сказал:
- Что он в конце концов и сделал. Так чего ты добился, Цемиссий?
- Время покажет, брат.
- Брат! - снова засмеялся я. - Хвала Всевышнему, но я тебе не брат, иначе б ты давно уже подло прикончил меня.
- О, нет, - улыбнулся Цемиссий. - Напрасно ты меня в этом подозреваешь. Ты слишком искусный и удачливый воин, Нечиппа, чтобы я мог позволить себе такую роскошь, как лишиться тебя. Мало того, я никому никогда не позволю причинить тебе хоть малейшее неудобство. Но и это не все: я прекрасно осведомлен и о том, в каких именно отношениях ты состоял с моей любимой и благословенной супругой вплоть до того момента, как ты отправился покорять Великую Пустыню. Но разве я хоть словом упрекнул тебя? Или ее? Да и как мне было ее упрекать? Ведь я же понимал: разве могла она устоять пред столь неистребимым искушением, как...
- Замолчи! - крикнул я.
Он замолчал... Но очень ненадолго! И вновь заговорил:
- И вот что получается, Нечиппа! Я - автократор, ты - архистратиг, у нас с тобой одна судьба, одна Держава. И оба мы, не щадя своих сил, радеем за ее мощь и процветание. Да, к сожалению, порой между нами случаются досадные размолвки, недоразумения. Вот так и в этот раз: ты гневаешься на меня за то, что я, поцеловав руку варвару, убедил его покинуть наши пределы и тем самым лишил тебя удовольствия разгромить его бесчисленные орды. На самом же деле все было не так, ибо я унижался перед Старым Колдуном единственно ради того, чтобы еще хоть на некоторое, пусть даже на самое непродолжительное время задержать его под неприступными стенами нашей славной столицы, однако ему уже донесли о том, что ты, Нечиппа Бэрд Великолепный, спешишь тройными переходами - и он бежал самым постыдным образом! А ты...
