В наши дни каждый может изменять себя, как только захочет, были бы деньги. Я не любитель подобного «самосовершенствования», а вот многие мои знакомые находят в нём удовольствие. Правда, зачастую это выглядит смешно. Вот наш шеф, например. Не знаю, чего он там себе имплантировал, но на вид он двухметровый атлет с рекламного плаката, хотя на деле ему под семьдесят, и реальный рост его — метр с кепкой. То ли он считает, что подобная внешность помогает в общении с клиентами, то ли таким образом даёт выход своим комплексам… Впрочем, это его личное дело.
Я же привык обходиться минимумом технических примочек к своему организму — использую только те, которые действительно необходимы для нормальной жизни в современном обществе и к тому же предписаны законом. Волновой модулятор, зуб-телефон и идентификационный чип в правой руке — вот и всё, что мне нужно. Модулятор у меня простенький — он был вживлён в мозг, когда мне исполнилось пять лет, и служит лишь для поддержания лицевой голограммы в течение дня и передачи телефонных сообщений непосредственно в мозг, минуя органы слуха.
Голокамера издала резкий звук, и на мониторе появилось сообщение: «Создание голограммы завершено успешно». Я выключил питание и подошёл к зеркалу.
Темные круги под глазами исчезли, и бледность не столь заметна. Обычные черты обычного лица двадцатипятилетнего жителя большого города. В таком виде можно спокойно идти на работу.
В свой отдел я пришёл около шести. Шеф к тому времени достиг той стадии бешенства, когда волны гнева уже практически ощущаются кожей. До моего появления он в ярости мерил шагами комнату, не находя выхода злобе. Увидев меня, тотчас подошёл, если не сказать подбежал, и выплеснул мне на голову поток угроз и упрёков.
Из его слов я понял, что не проходили какие-то транзакции, которые должны были быть завершены ещё ночью.
И виновником этого вопиющего безобразия назначили, конечно же, меня. Речь шла о сделках на крупные суммы, и фирме грозила потеря ценного клиента. На этот случай шеф уже придумал мне штук пять страшных кар.
Словоизлияния начальника заняли минут пятнадцать столь драгоценного для него времени. Наконец его запал иссяк, и я смог пройти в серверную.
Серверной по старинке называли техническую комнату, в которой размещался центр управления виз-сетью.
Визуальная сеть, или сокращенно виз-сеть, представляла собой альтернативу обычной компьютерной.
Работа в виз-сети осуществлялась с помощью специального шлема, подключаемого к системному блоку — узлу. Надетый на голову шлем связывался с волновым модулятором оператора, порождая в его сознании оптические и тактильные образы.
Перед оператором появлялось объёмное изображение сети в виде узлов, соединённых друг с другом линиями. Дотронувшись в виртуальном пространстве до нужного ему узла, пользователь, при наличии требуемого допуска, входил внутрь и мог использовать его функции. Все необходимые данные вводились с обычной клавиатуры.
Не знаю, зачем нашей фирме, занимающейся оптовыми поставками за рубеж всего, что только можно, вдруг срочно понадобилась виз-сеть. Ведь технология была новой, не до конца отлаженной, в чём я имел возможность многократно убедиться.
Виз-сеть просто не поддавалась нормальной настройке! Буквальное следование инструкциям разработчиков приводило к тому, что любой пользователь имел доступ к любому узлу сети. Это приводило к постоянным сбоям, и в рабочем состоянии система находилась не более полусуток после очередной наладки.
Рутинная ситуация повторилась: надев шлем, я увидел, что больше половины узлов светятся красным, провозглашая свою неработоспособность. Наверняка опять ка-кой-нибудь складской умник из ночной смены решил поэкспериментировать с сетью.
В общем, фронт работ был налицо.
Настройка виз-сети отняла довольно много времени. Я мог бы управиться быстрее, но с девяти часов на меня обрушился шквал звонков от пришедших на работу сотрудников. Некоторые были недовольны, кричали, требовали поторопиться, другие же, наоборот, весёлыми голосами («Так можно сегодня не работать?») интересовались, как у меня идут дела.
Когда я, наконец, закончил, время обеда тоже подходило к концу. Позавтракать я не успел, и голод жгутом скручивал пустой желудок.
Я пришёл в столовую в третьем часу, и там уже почти никого не было. В приоткрытое окно задувал колючий зимний ветер, остужая и освежая душный воздух помещения. Залетавшие с ветром снежинки падали на стол у окна и быстро превращались в капли воды, тускло поблёскивавшие в мертвенном свете ламп.
Столовую обволакивала какая-то сонная атмосфера: неторопливо жевали синтетическую пищу немногочисленные посетители, медленно передвигались раздатчицы у стойки, зевала, не прикрывая рта, толстая кассирша.
Взяв себе какой-то остывшей еды, я, стоя с подносом в руках, обвёл взглядом помещение в поисках знакомых. За одним из столов у стены я увидел Вику, новую сотрудницу из соседнего отдела, и подсел к ней. Невысокая, но с ладной фигуркой, очень обаятельная, с тёмными, длинными, слегка волнистыми волосами медного отлива, с ясными глазами, смотрящими внимательно и дружелюбно, она понравилась мне с первых же дней её появления у нас на фирме, но до сих пор не было случая познакомиться поближе. Мы немного поболтали о том, о сём, и, пользуясь моментом, я пригласил её вечером поужинать в давно приглянувшееся мне кафе. Она, улыбнувшись, согласилась. Мы обменялись телефонами и до вечера расстались, разойдясь по своим отделам.
В нашем отделе царила суета: все куда-то бежали, с кем-то говорили, что-то выясняли, стараясь, видимо, нагнать время, упущенное из-за проблем с виз-сетью. Мне же, наоборот, было совершенно нечем заняться, и я, найдя самый незаметный, на мой взгляд, угол между шкафом и окном, клевал носом над раскрытым для конспирации техническим руководством…
Ближе к вечеру к нам в отдел вновь наведался шеф. На сей раз он выглядел куда более довольным, нежели утром, и даже улыбался. Поговорив о чём-то для виду, он отпустил весь отдел раньше времени домой — не иначе тот клиент, которого он так боялся потерять, простил шефа.
На улице уже начало темнеть и заметно потеплело. С неба падали крупные мягкие хлопья снега, настилая пушистый ковёр, который не успевали счищать автоматические уборщики. Снег надевал белые шапки на пёстрые вывески увеселительных заведений и более строгие — фирм и госучреждений. На улицах было мало прохожих: рабочий день ещё не закончился, и старательные двуногие муравьи послушно трудились в своих стеклобетонных муравейниках.
