Я дёрнул второй раз. Зуб не поддавался, а боль стала сильнее.
Изо всех сил я дёрнул головой в третий раз, и зуб всё-таки вырвался из десны. Со звонким стуком он ударился о раковину и окровавленным камешком скатился к решетке сливного отверстия. Однако он был ещё слишком близко, и звонки не переставали звучать в моём сознании.
Отвязав зуб от крана, я утопил его в раковине. Через пару секунд звонки прекратились. Прощай, конторское рабство!
Из развороченной десны текла кровь, но я сглатывал её, не ощущая боли, ибо меня переполняло иное чувство. Я первый раз в жизни испытывал его так остро.
Чувство свободы.
Я шёл навстречу Вике и улыбался. И она улыбалась мне. Неожиданно выражение радости на лице Вики сменила озабоченность. Это зазвонил её телефон…
Рубрику ведёт писатель Анатолий Вершинский
Рис. Виктора Дунько
Павел Михненко
ВЗАИМНАЯ ВЫГОДА
Вечер выдался на редкость тёплым. Казалось, лето застыдилось своего раннего отступления и, по-соседски договорившись с осенью, возвратилось на пару деньков. В зарослях придорожного кустарника беззаботно стрекотала разная крылатая мелочь. Одуряюще пахло сырой землёй и увядающей зеленью.
Лёгкий ветерок колыхал шелковистую гриву моей верной Ильги, запряжённой в большую телегу. Я шёл рядом, для порядка держа в руках вожжи. Ильга деловито раздувала ноздри и чинно переставляла ноги, всем своим видом показывая, что прекрасно знает и дорогу, и собственные обязанности, а моё присутствие терпит лишь из вежливости.
Я, как всегда, выехал с вечера. За годы нашего знакомства хозяин магазина привык к тому, что я завожу свой товар именно на рассвете, а я — не любитель нарушать традиции. На то они и традиции, чтобы их соблюдать. К тому же проехаться ночью по свежему воздуху — одно удовольствие!
Дорога нырнула в лес, сразу повеяло прохладой. Я поёжился, накинул куртку, поправил на телеге брезент. Лес скоро кончится, и дальше, почти до самого города, пойдут сплошные поля.
Всё было как всегда, и я уже затянул свою дорожную песню, как вдруг… И какой только чёрт принёс на дорогу этот камень?
Телега подпрыгнула, раздался хруст ломающейся оси, и переднее колесо предательски покатилось в кусты. Повозка накренилась, заскрипели ремни, стягивающие аккуратно уложенные тюки. Я ухватился за край телеги, рванул вверх.
— Стой, милая!
Ильга послушно остановилась. «Вот теперь пришло твоё время, — скомандовал я сам себе. — Действуй!»
Легко сказать: «действуй»! Говорили же мне умные люди: поменяй оси, ну кто нынче на деревянных-то ездит?
Так ведь нет! Всё упрямство моё: пусть служат, пока служат. Вот и отслужилась одна, в самый неподходящий момент. Что ты будешь делать?!
Я потихоньку опустил край телеги на землю. Груз угрожающе накренился, ремни натянулись, но выдержали.
Расцарапав руки об острые шипы, я вытащил из кустов отлетевшее колесо. Деревянная ось поломалась почти точно посередине. Это геометрическое наблюдение по-чему-то ещё больше расстроило меня.
Я распряг Ильгу и привязал её к дереву.
— Вот ведь какая история у нас с тобой приключилась, милая! — пожаловался я ей. Ильга сочувственно пошевелила ушами. — Пойду, деревце подходящее поищу, — сообщил я со вздохом.
Вытащив из дорожного ящичка как нельзя кстати прихваченный с собой топор, я ещё раз окинул взглядом картину бедствия и углубился в лес.
Быстро темнело. Я шёл вперёд, осматривая и ощупывая стволы молодых деревьев: это — толстовато, это — криво, тут сучки торчат во все стороны…
Вдруг я почувствовал запах. Странный какой-то запах, непривычный. Вроде как гарью потянуло и ещё чем-то кисло-сладким. Я остановился, принюхиваясь. Показалось? Нет, набежавший ветерок принёс очередную порцию диковинных ароматов.
Я пошёл на запах, осторожно раздвигая ветви и то и дело останавливаясь. Мне показалось, что я слышу звуки. Остановился. Прислушался. Так и есть. Где-то рядом, всего в нескольких шагах, раздавалось приглушённое шипение, позвякивал металл.
Стараясь двигаться как можно тише — осторожность никогда не помешает — я вышел к широкой поляне. Я помнил её с детства. Мальчишками мы бегали сюда по ягоды. Я раздвинул ветви густого кустарника и остолбенел…
Посреди поляны, примяв высокую траву, стоял диковинный аппарат. Он был размером с дом. При свете ночного светила его металлические бока отливали серебром, только днище выглядело обугленно-чёрным. Чёрное пятно выжженной травы виднелось и под самым брюхом этого диковинного сооружения.
Четыре изогнутые ноги, заканчивающиеся широкими подошвами, приподнимали аппарат над землёй. Его нижняя часть представляла собой многогранник с косо поставленными плоскостями, верхняя же походила на широкую перевёрнутую вверх дном бутылку. На поверхности аппарата время от времени помигивали красные и зеленые огоньки.
Я присел за кустами и стал наблюдать. Сердце колотилось от волнения — ещё бы, в наших краях не часто увидишь такую махину. Аппарат стоял неподвижно, только время от времени из его днища с шипением вырывались струйки белого пара.
Вдруг послышался звонкий щелчок, круглая массивная дверь подалась вперёд и отошла в сторону. Я затаил дыхание.
Из темноты люка показался человек. Он был в белом комбинезоне и шлеме, прозрачное стекло отражало лунный свет, не позволяя рассмотреть его лицо.
Человек подтянулся на руках и ловко сел на край люка, свесив ноги наружу. На рукаве его комбинезона виднелась какая-то надпись — не разобрать. Человек наклонился, вытащил из люка небольшую белую коробочку и стал проделывать с ней какие-то манипуляции.
Коробочка пропела незатейливую мелодию и засветилась зелёным светом. Человек удовлетворённо кивнул и снял с головы шлем. Он пригладил растрепавшиеся волосы и с видимым удовольствием вдохнул прохладный вечерний воздух.
— Хорошо! — тихо сказал он.
Я вздрогнул от удивления. Слово, которое произнёс человек, было мне незнакомо. Очевидно, оно было сказано на каком-то чужом языке. Но я почему-то понял его смысл. Возможно, просто догадался по интонации. Да и что ещё может сказать человек, который снял с головы надоевший тяжёлый шлем и глотнул свежего воздуха?
Тем временем человек снял также перчатки и бросил их вместе со шлемом внутрь аппарата. Потом вытащил что-то из кармана, наклонил голову к сложенным лодочкой рукам. На мгновение его лицо осветилось желтоватым светом. Человек закрыл от удовольствия глаза и выпустил изо рта струйку дыма. Потом наклонился к люку и крикнул, обращаясь к кому-то внутри:
