Иван Сергеевич взирал на результаты утренней встречи с удовлетворением сразу по трем причинам. Во-первых, блестящим применением метода дедукции он исключил возможность того, что Инки является сотрудником секретной политической полиции. Во-вторых, он изобличил в своем незваном госте капиталистического шпиона. И в-третьих, он оказал посильную помощь бедным эксплуатируемым роботам Моза. Ведь его подарок Инки был одной из реликвий программы «выжженной земли», рожденной военным гением товарища Сталина. Вначале его предполагалось использовать против оккупационных войск.
Иван Сергеевич принял самое разумное решение. Он напишет подробный рапорт о случившемся. Возможно, это поможет ему получить повышение на заветную должность помощника билетного контролера в Томске.
Тем временем Инки поднялся на высоту тридцать тысяч футов. Он не спеша, со скоростью, всего в три раза превышающей скорость звука, летел на юг. После пустынных сибирских просторов ему хотелось познакомиться с земной жизнью тропических регионов. Вдруг в тропиках он встретит что-нибудь любопытное.
Он пересек Тибет, Бирму и Сиам. Он медленно кружил над Малайским Архипелагом, выбирая наиболее удобный для изучения остров. И вдруг, как раз когда его летающая тарелка находилась посередине Южно-Китайского моря, подаренная Иваном Сергеевичем бомба с часовым механизмом (кстати, одна из немногих действующих) самым пренеприятным образом вдребезги разнесла орудийную башню.
Для Инки в его пилотской кабине грохот взрыва прозвучал словно звон сотен литавр. Все кругом затряслось… Но вот тряска прекратилась, и Инки, к своему неописуемому удивлению, обнаружил, что, хотя от фрака остались одни лохмотья, сам он цел и невредим. Не считая, конечно, того, что его хвост побелел от ужаса.
И вот тут-то ему на выручку пришла находчивость, которой заслуженно гордятся ящеры Моза, Глянув вниз. Инки увидел, что Южно-Китайское море несется ему навстречу куда быстрее, чем хотелось бы. Он понял, что очень скоро станет мокрым, или даже очень мокрым ящером. Это было нежелательно. Поэтому Инки незамедлительно включил антигравитационный луч и резервные ракеты перегретого пара. Из-за несориентированности антигравитационного луча тарелку тут же перевернуло вверх тормашками, но Инки крепко уцепился хвостом за пульт управления и с помощью паровых ракет даже добился некоторого контроля над своим поврежденным летательным аппаратом. Не раздумывая, он направил его к ближайшей земле – маленькому тропическому островку, называвшемуся Комодо.
Проявив незаурядное мастерство в управлении тарелкой, Инки все-таки сумел совершить вынужденную посадку на острове, в небольшой пальмовой роще. К тому времени, когда вызванный им кокосовый дождь закончился, Инки оправился до такой степени, что сумел выползти из тарелки и обследовать повреждения. А обследовав, пришел к неутешительному выводу, что ремонт займет у него как минимум три дня. Но потом, мрачно поклялся ящер, он вернется к Слобованутскому переезду и расквитается с Иваном Сергеевичем так, что очень быстро тот взмолится о блаженном избавлении фумигации.
Всецело поглощенный изучением повреждений и мыслями об отмщении, Инки даже не сразу заметил, что он не один. Но, наконец, осторожное дыхание у него за спиной заставило Инки повернуться.
Перед ним стояла самая обворожительная, самая грациозная, самая ослепительно красивая самка, которую он когда-либо видел. Ее широко раскрытые невинные глаза полнились неведомой тайной. Ее прелестное волнистое тело являло собой настоящую поэму женственной пластики. Она лучезарно улыбалась Инки, и ящер чувствовал, что под этими нежными чертами кроется огонь всепоглощающей страсти. Так, между прочим, на самом деле и было. Ведь эта дама была ни кем иным, как хищным драконом Комодо.
– Я… Я… Я… – начал Инки на языке ящеров, который, как известно, универсален.
Но дар речи покинул Инки. На Мозе он не встречал ничего подобного.
– Вы попали в беду? – спросила она голосом, сладким, как у сирены, и полным странного, невысказанного желания.
– Нет, милая леди, – ответил Инки, беря себя в руки. – Я попал в рай… Никогда еще я не видел такого совершенства! Мне кажется, я пролетел пятьсот световых лет именно ради этого момента.
Пятифутовый хвост дракона Комодо едва заметно дрогнул. Она покраснела.
– Вы, наверно, всем это говорите.
– Ангел мой, – признался Инки, вспоминая дочь Верховного Администратора, – у меня и правда раньше были другие. Но они ничего не значат. Я просто-напросто не жил до этого мига… Между прочим, меня зовут Инквиситив. Но ты можешь называть меня просто Инки.
– А я – дракон Комодо, – сказала она и протянула Инки лапу, украшенную восхитительными, острыми, как бритвы, когтями. – Можете называть меня просто Канни-Балле.
– Канни-Балле! – в восторге воскликнул Инки. – Какое удивительное имя!
– Немного необычное, не правда ли? – и дракон Комодо снова покраснела.
– Такая ласковая, – бормотал Инки, – такая любезная…
– Ну, если вы так полагаете… – и дракон Комодо улыбнулась, обнажив длинный ряд безупречно белых, острых, длинных зубов.
– Дорогой Инки, – она повернулась к летающей тарелке, – скажи, что это за странная штуковина?
Гордо выставив грудь, Инки рассказал о своей миссии на Земле.
– В принципе, – заключил он, – мне следует починить тарелку и вернуться на Моз, но… Любимая, я не могу рекомендовать фумигацию планеты, на которой мы впервые увидели друг друга.
– Да уж я думаю! – с возмущением воскликнула дракон Комодо. – Особенно учитывая, что я вовсе не собираюсь никуда эмигрировать. Большое спасибо, но мне и здесь неплохо.
– Но я не должен забывать о своем долге, – печально сказал Инки. – Ты можешь этого и не знать, но ящеры Моза – самые просвещенные существа в галактике. Судьба избрала нас для создания звездной империи. Она станет достойным памятником несгибаемости ящерного духа.
– Какой ты воинственный, – застенчиво прошептала дракон Комодо. – Мне даже страшно…
Инки, окончательно потерявший голову от этого очаровательного создания, бросился ей в ноги и воскликнул:
– Канни-Балле! Я не вынесу твоего несчастья!.. Если бы только я мог навсегда остаться с тобой в этом раю!
– Возможно, мне удастся это устроить, – задумчиво пробормотала дракон Комодо.
И ее голос обещал так много, что Инки и думать забыл о фумигации и галактических империях.
– Милая моя, почему бы и нет?!! – в восторге он вскочил на ноги. – Мы будем неразлучны!
– Навсегда, – согласилась дракон Комодо, и ее лаза загорелись желанием.
