Во время этой операции помощник шерифа пришел в себя и со смутной надеждой взглянул на Билли.
- Я решил не убивать вас, - объявил ему тот. - Я вас оставлю здесь. Вероятно, через несколько часов нас хватятся, обыщут весь путь и найдут вас. Пока всего доброго! Если вы порядочный человек, то вы меня не выдадите.
С этими словами Билли Байрн исчез.
По недоразумению, оказавшемуся чрезвычайно благоприятным для Билли, администрация исправительного дома ожидала его прибытия с более поздним поездом. Благодаря этому, Билли выиграл целых два часа.
Поэтому, к тому времени, когда администрация сообразила, что, вероятно, что-нибудь случилось, Билли Байрн прицепился к буферу быстрого товарного поезда, успел пробраться в вагон и катил уже в пятидесяти милях к западу от Джолиета.
Ночью поезд переехал через Миссисипи. Билли Байрн проголодался, и ему смертельно хотелось пить. Когда паровоз замедлил ход и остановился среди молчаливых, благоухающих полей, Билли открыл дверь товарного вагона и легко спрыгнул на землю.
Ни один человек еще не видал его с тех пор, как он скрылся с глаз помощника шерифа, и, так как у Билли не было никакого желания быть замеченным, то он быстро скользнул через железнодорожную насыпь в сухую канаву и присел там на корточки, дожидаясь ухода поезда.
Вскоре послышались два отрывистых свистка, поезд дрогнул, раздался скрип тормозов о колеса, и поезд медленно двинулся к далекому морскому берегу, с каждой секундой развивая всё большую скорость, пока, наконец, последний вагон не промчался мимо притаившегося беглеца.
Когда огни пропали вдали, Билли встал, вскарабкался снова на железнодорожный путь и пошел вдоль по рельсам следом за умчавшимся поездом.
Где-нибудь путь должен же быть перерезан дорогой! Вдоль дороги он может найти мызы или деревни, а в них еду и питье.
У Билли не было ни гроша; он не сомневался однако, что он найдет пищу. Быстро идя по рельсам, он неотступно мечтал о вкусном куске хлеба с ветчиной. Вдруг в его уме возникло сомнение: хорошо ли будет украсть еду?
- Тьфу! - воскликнул он тут же вполголоса. - Даже "она" не нашла бы ничего особенного, когда бы кто-нибудь слимонил немного корма, если бы умирал с голоду. И, наверное, она не нашла бы ничего дурного, если бы я раздобыл себе чего-нибудь поесть. Денег у меня нет. В тюрьме у меня всё отобрали, а должен же я чем-нибудь жить! Я и сам рад бы не воровать, если б мог раздобыть себе жратву каким-нибудь иным способом. Черт возьми, она из меня настоящую размазню сделала! Я даже не подумал ограбить этого шерифа! Забавно, как может меняться человек. Ну, право, и размазня же я!
Билли усмехнулся при этой почти непостижимой мысли.
Глава 4. СТРАНСТВУЮЩИЙ ПОЭТ
Не доходя дороги, Билли увидел в стороне от железнодорожного пути огонек, мерцавший в соседней лощине. Он не был похож на свет лампы за окном. Он подымался и опускался, тускнея и вспыхивая где-то совсем близко от земли.
Это было похоже на свет костра, и, подойдя ближе, он увидел, что так оно и было. Вслед затем он услышал звуки человеческого голоса. Билли приблизился с большой осторожностью. Ему нужно было разглядеть незнакомцев раньше, чем они его заметят. Костер горел на берегу ручья, через который был перекинут железнодорожный мост.
Билли спустился с насыпи, перелез через какую-то изгородь и очутился на опушке леса. Прячась за деревьями, он стал подбираться к костру. По мере приближения, Билли начал различать отдельные слова; наконец, он подошел совсем близко и прислонился к дереву, за спиной говорившего.
Около небольшого костра темнела всего одна фигура мужчины, сидевшего на корточках и жарившего что-то на огне. У костра стояла помятая оловянная кружка, из которой поднимался пар. Знакомый аромат время от времени ударял в нос Билли.
Кофе! У Билли потекли слюни. Но голос и слова заинтересовали его не меньше, чем приготовления к предстоящему ужину.
В вихре буйной сарабанды
Мы летим до Самарканда.
Морем, сушей наши банды
Мчатся с птицами на юг...
Где-то там меня вы ждете,
Из цветов венок плетете,
Поцелуй мне нежный шлете,
Пенелопа, верный друг!
Слова захватили Билли и заставили на минуту забыть о голоде. Как фимиам, вызывающий сладкие грезы, эти слова, произнесенные мягким, бархатистым голосом, доносились до него и проникали в его душу.
А голос! А интонации! Они несомненно принадлежали одному из тех людей, которых Билли всегда презирал и высмеивал до своего знакомства с Барбарой Хардинг. Голос самодовольного и заносчивого интеллигента...
Билли напряг в темноте свое зрение, чтобы лучше рассмотреть странного незнакомца. Свет костра падал на потертую, заплатанную одежду и на бесформенную мягкую шляпу.
Очевидно, это был бродяга! Билли вздохнул свободней и продолжал слушать певучий голос:
В мутной дымке горы-исполины,
Нежной зеленью полны долины.
Листья тополя на ветке длинной
Серебристой зеленью дрожат...
Где-то там, в сверкании залива,
Белый парус ждет нас терпеливо,
И несутся волны торопливо
С белой пеной на прибрежный скат...
"Ну", подумал Билли Байрн, "это порядочная ерунда! Интересно, откуда этот тип все это выкопал? Хотелось бы мне набрести на места, о которых он поет..."
Мысли Билли были прерваны треском сучьев в лесу, сбоку от него. Он обратил глаза в ту сторону и увидел двух мужчин, спокойно вышедших из-за деревьев и прямо направлявшихся к человеку у костра.
Это были, очевидно, тоже бродяги. Вероятно, его товарищи. Человек у костра не слышал их приближения, пока они не оказались совсем рядом с ним. Тогда он медленно повернулся и встал.
- Наше вам почтение, молодец, - сказал один из подошедших.
- Добрый вечер, джентльмены, - приветливо ответил поэт. - Добро пожаловать к моему скромному котелку. Вы уже обедали?
- Нет, - ответил первый, - мы еще не обедали. Зато сейчас поедим. Только брось-ка ты, парень, нам зубы заговаривать. Здесь жратвы не то, что на троих, а на одного не хватит. Ну, пусти!
И дюжий, огромный мужчина, приняв угрожающую позу, шагнул к поэту, который был небольшого роста и слабого телосложения. Однако тот не дрогнул и не уступил.
- Вы мне причиняете боль, - сказал он тихо. - Острую душевную боль! Кроме того, мне очень не нравится ваша борода!
С этими словами, не имеющими по-видимому никакого отношения к делу, он вдруг схватил косматую бороду высокого бродяги и нанес ему сильный удар в лицо. Второй бродяга немедленно подскочил с другой стороны, но поэт не выпускал бороды вопившего теперь молодца и продолжал наносить ему удар за ударом.
Билли Байрн с интересом следил за неожиданным зрелищем. Редко что доставляло ему такое наслаждение, как хорошая драка. Но, когда первому бродяге удалось обвиться ногами вокруг ног поэта и повалить его вместе с собою на землю, а второй схватил тяжелую дубину, Билли решил, что пришло время вмешаться. Он выскочил из засады и громко закричал:
