Нулину, правда, бояться было вроде бы нечего. Тот всего лишь приносил Руте денег, дарил Мартышке шоколадки да играл с нею. Серьезно играл, незаметно было, чтобы брезговал. За это Рута была ему по гроб обязана, и он на нее частенько поглядывал маслянистыми глазками. Но и только. Воли рукам ни разу не дал. А как она в ту пору переживала! Ведь пришлось бы отвесить по физиономии, если бы полез. Может быть, совсем бы без гроша остались, но представить себя с кем-то, кроме Рэда, она просто не могла.
Ходил Дим-Димыч к ним и позже. Когда Рэд вернулся, а Мартышка замолчала. Как раз усопший папаня появляться начал, отчего все жильцы дома разбежались, словно тараканы по щелям. И опять никто к Шухардиным не заглядывал - лишь старый Барабаш на костылях да ДимДимыч. Рэд, когда напивался, уколоть ее пробовал: "Димка-то не ко мне ходит, это он к тебе прислоняется". Все верно, всегда Нулин к ней был внимателен. Жалел, надо полагать. Или желал. В стенографистки ее как-то приглашал. Хоть и в шутку, но за шуткой этой... Да Рута и сама чувствовала, что привлекает его как женщина. Толстячки частенько похотливы...
Но чувствовала она и то, что за похотливостью Дим-Димыча, за вниманием и шутками его, кроется еще нечто. Нечто другое, холодное и чужое. Женским чутьем ощущала. Впрочем, дело не в одном только женском чутье. Как бы ни уверена была Рута, что сумеет дать Нулину по рукам, от изнасилования она бы вряд ли убереглась. Хоть и был Дим-Димыч этаким Наф-Нафом - маленьким, кругленьким, розовеньким, - но физическая сила в нем угадывалась немалая. Мужик есть мужик. Так что с Рутой он бы справился... И добивайся потом справедливости, жена упрятанного за решетку сталкера. Хоть всю жизнь добивайся. Никакие бы адвокаты не помогли... Конечно, Рэд, выйдя на волю, Дим-Димычу бы, без сомнения, голову оторвал. Дружба дружбой, а табачок врозь. Но, во-первых, Дим-Димыч всегда бы сумел уехать - он ведь не здешний, на него закон об эмиграции не распространяется. А во-вторых, она бы и сама Рэду о случившемся ничего не сказала. Ни к чему ему дополнительные неприятности. А сам бы он почувствовать, что между Дим-Димычем и женой произошло серьезное, ни в жизнь бы не сумел - сила Рэда не в чувствительности... Как бы то ни было, за липовой нерешительностью Нулина пряталось что-то совсем другое. Из-за этого другого она и не пошла к Дим-Димычу за помощью.
Гуталин бы ей помог без долгих просьб. Не зря Рэд, кроме Кирилла Панова, считал своим другом только Гуталина. Да, Гуталин бы сам отправился за Рэдом в Зону, надо было только узнать, куда именно Рэд пошел. Но, увы, Гуталин сидел - опять начистил кому-то из не согласных с его проповедями физиономию. И, видимо, основательно начистил - на этот раз административным арестом не обошлось, упрятали его всерьез и надолго. Наверное, достал Гуталин, наконец, и капитана Квотербладова. Впрочем, говорят, такова судьба всех проповедников - знал, чего от жизни ждать...
Кто-либо из действующих сталкеров ее бы к себе и на пушечный выстрел не подпустил. Что вы такое говорите, миссис Шухардина, да я завязал давным-давно, еще когда ваш муж на нарах полеживал, неприбыльное это дело стало, не знаю, чего это ваш муж все еще дурака валяет, там же пшик один найдешь. Разве лишь Золотой шар, так это легенда и больше ничего. Нет, миссис Шухардина, не по адресу вы, ох не по адресу... Да и все они, ныне действующие сталкеры, по слухам, повязаны с безногим Барабашем.
Вот и осталось пойти к безногому Барабашу. В том, что от Барабаша она помощи добьется, Рута была уверена. Не зря же он таскался к Рэдрику. Да и Рэдрик к нему хаживал.
Когда Рута заявилась к Барабашу в первый раз, встретила ее красотка Дина. Поздоровалась, но одарила таким взглядом, что Руту оторопь взяла. Как будто она пришла к Дине денег занимать!..
Она так и сказала этой гладкокожей сучке:
- Не бойтесь, я к вам не за деньгами.
А та ухмыльнулась ехидненько:
- Рэд сюда тоже не всегда насчет денег приходил.
Улыбка у нее была такая, что сразу становилось ясно, за чем именно сюда приходил Рэд. Только врет она, стерва грудастая, цену себе набивает. Хотя, конечно, тело у нее такое, что всякий мужик позарится. Но в глазах-то пусто, такая же только трахаться, как кошка, способна. А уж любить... Рэд же ее и вообще бы полюбить не смог. У Рэда на первом месте всегда была она, Рута. Впрочем, нет, Рута у него была на втором месте, а на первом - единственная его страсть, Зона, Зона-матушка. Рэд ведь тоже однолюб...
Но связываться с Диной Рута не стала. Не с руки было - когда приходишь к людям с просьбой, о гоноре лучше позабыть. Поэтому она прикинулась дурочкой, поинтересовалась, может ли Динин папаша принять ее.
Динин папаша смог. Однако встретил гостью под стать дочке, неласково. Разве лишь не намекал, что трахался с Рэдриком... А выслушав, сказал:
- Я понятия не имею, где ваш муж.
- Но ведь вы на днях встречались с ним...
- Ну и что?! Мы встречались совсем по другим делам. Он мне ни слова не говорил, куда собирается. Да ваш муж вообще не любитель болтать. Иначе бы из тюряги не вылезал.
Про тюрягу он, конечно, специально напомнил, безногая сволочь. У Руты сразу же руки опустились. Лишь прошептала:
- Значит, вы не хотите мне помочь...
Наверное, он решил, что перегнул палку, потому что на мерзкой физиономии расцвела вдруг не менее мерзкая ехидная улыбочка. А Рута подумала, что судьба наказала Рэда не только дочкой. Вот и в друзьях у него - это после Кирилла и Гуталина-то! - вон какая образина. Рэд, правда, Барабаша другом не считает, ну да мало ли, что там человек считает или не считает. Водиться-то водится...
- Девочка моя, - проскрипел Барабаш. - Да почему же не хочу? Очень хочу! Но возможности не имею. Не знаю я, где ваш муж. - И словно ставя в разговоре точку, заорал: - Диксон!
Диксона - в его нынешнем виде - Рута уже как-то видела. И больше видеть не имела никакого желания. На Диксоне тоже имелась печать Зоны. Как и на Рэдрике. Но если на Рэдрике эта печать была незаметна постороннему глазу, то Диксона Зона припечатала отчетливо. Уж лучше умереть, чем жить в таком виде!..
- Не надо меня провожать, - сказала Рута, услышав за дверью шаги Диксона - словно кто-то через силу тащил по полу гигантскую швабру. И опрометью бросилась вон из гостиной.
Дина ждала ее на песчаной дорожке, обсаженной розовыми кустами. На солнце ее прелести казались особенно вызывающими.
- До свиданья! - буркнула Рута, намереваясь обойти красотку, но та заступила ей дорогу.
- О чем вы говорили с отцом?
- А вам-то что за дело?
- Дело мне самое прямое. Я не знаю, куда именно ушел ваш муж в Зону, но с ним отправился мой брат. Без разрешения и ведома отца. Так что дело мне есть... Рэд не вернулся?
