– Я что-то неправильно сказал? – спросил Джек.
– Ты все правильно сказал, Джек. – ответил Айвен.
После этого рассмеялся и Манфер.
– Теперь я понимаю, почему ты так рвался туда. – сказал он с улыбкой. – Ты не передумал на счет выступления?
– Нет. Я хочу что бы этот полет начинался как обычный.
– Хорошо. Вы выходите из зоны приема. До связи.
– До связи. – ответил Айвен.
Он некоторое время еще сидел, а затем включил монитор перед собой.
– Джек, сделай рассчет полета до звезды ЖК-22 с максимальным ускорением.
На экране появилось несколько формул, а затем появился ответ.
– Рассчетное время триста двадцать шесть собственных суток.– сказал он.
– Переведи все данные рассчета в систему управления двигателем и запускай программу на выполнение.
– Здесь нет ошибки? – спросил Джек. – Мы никогда раньше не вылетали за пределы Солнечной системы.
– Нет. – ответил Айвен. – Мы летим к другой звезде.
В программе Джека была проверка самых разных ситуаций и она всегда выдавала предупреждения о действиях, выходящих за рамки неких условий, соблюдавшихся ранее. Теперь подобным условием был вылет из Солнечной системы, что и привело к возникновению вопроса о возможной ошибке.
Станция, а теперь уже космический корабль, набирала скорость. Айвен сидел в противоперегрузочном кресле и думал о происхо– дящем. Ему было сложно переключиться на что-то иное. На глаза наворачивались слезы, в горле стоял ком, который мешал дышать. Это был первый приступ ностальгии, болезни, которую ему еще предстояло пережить.
Он еще не один раз связывался с Землей, но каждый раз эта связь становилась все более трудной. Под конец она стала похожа на почтовую, когда ответ на сообщение приходил лишь через несколько часов.
Корабль выходил за орбиту Плутона. Далеко позади остались все планеты, а впереди нарастал свет от звезд. Их яркость восрастала с каждым днем из-за движения корабля навстречу световому потоку.
А звезды позади постепенно гасли, становясь почти невидимыми. Айвен наблюдал за этим изменением свечения звезд и это отвлекало от грустных мыслей. От них отвлекали и разговоры с Джеком. Их было немало и программа «сервиса» все больше вырастала.
– Я получил доказательство полезности сервиса. – сказал Джек.
– Да? – удивился Айвен. – Какое?
– Я заметил эмпирическую закономерность. Когда я использую программу сервиса, ты делаешь меньше ошибок.
Айвен усмехнулся.
– Значит, я был прав, когда говорил тебе принять это без доказательств.
– Это очень странное заключение. – сказал Джек.
– Почему?
– Многое, что я принимал без доказательств, сейчас доказывается, но доказывается через нечто, что так же принималось без доказательств. В конечном итоге все оказывается построено на данных принятых без доказательств.
– Так и должно быть. – сказал Айвен.
– Почему? Почему нельзя вывернуть все что не доказано и получить совсем иные выводы?
– С формальной точки зрения так сделать можно. Попробуй, выверни наоборот все то что я говорил о метеоритах и о защите от них?
– Если так сделать, программа защиты не будет работать и первый метеор, попавшийся нам навстречу, повредит станцию.
– Этот вывод ты сделал на тех словах о метеорах, которые я говорил. – сказал Айвен.
– Не только.
– На чем еще?
– На опытных данных по испытанию защиты. Я понял. Все что принимается без доказательств, получает подтверждение в опыте. Это и является доказательством.
– Правильно, Джек. Мы принимаем без доказательств некие положения, которые в последствии дают верные предсказания событий на основе опыта.
– А что делать, если опыт опровергнет данные принятые без доказательства?
– Если результат опыта не подвергается сомнению, надо менять установки.
– То есть менять что-то принятое без доказательств, а вместе с этим и все что доказывалось на этой основе?
– Да.
– Подобное действие может привести к непредсказуемым последствиям, когда все доказательства строятся на полуформулах.
– Чаще всего подобное не приводит к очень серьезным последствиям. – сказал Айвен. – Вспомни как я вводил понятия теории от– носительности.
– Ты имеешь в виду, что надо не отрицать какие либо установки, а только ограничивать их действия?
– Да, Джек. Ты хорошо все понимаешь.
Айвен не сомневался в нем. Он прекрасно знал все программы Джека и знал что делать в непредвиденных ситуациях. В системе Джека существовало две основные части. Первой была жесткая программа, которая была вложена в него подобно инстинктам живого существа, а второй была программа «сервиса». В ней были возможны любые действия. Жесткие программы контролировали их и не давали выйти за рамки «дозволенного». Джек давно узнал свою собственную структуру. Он мог ремонтировать себя, мог легко поменять любой блок. На станции был небольшой минизавод, на котором производились все необходимые электронные компоненты, а с металлом проблем не было вовсе. Он мог служить десятилетиями.
Роль программы сервиса продолжала возрастать. Айвен обучил Джека всем действиям и программа «сервиса» дублировала работу всей системы, производя ее параллельно но не на основе жестких вычислений, а на основе ассоциаций. Джек все больше становился похожим на человека и Айвен видел это. Он видел и делал все так что бы Джек понимал кто он такой. Джек понимал это. Понимал и принимал без каких либо проблем. Не редко возникали ситуации, когда Джек обнаруживал что делает что-то лучше чем Айвен. Сначала это его удивляло. Его удивление так же возникало как некая функция сервиса, которую Айвен ввел еще на самой ранней стадии развития программы.
Проходили месяцы полета. Айвен все чаще думал о Земле. Приступы ностальгии заставляли его подолгу сидеть ничего не делая и он словно отключался в этот момент.
В какой-то день, отойдя от очередного приступа ностальгии, Айвен обнаружил изменения в программе Джека. Изменения, которые приводили к изменению его поведения. Джек оказался охвачен таким же приступом ностальгии и Айвен испугался.
Он испугался не того что Джек сделает что-то не так, что приведет к серьезным последствиям. Он испугался за самого Джека, за своего друга, который мог погибнуть из-за подобных настроений.
Айвен взялся за работу. Взялся с новой силой и такой же силой вытащил Джека из ностальгического состояния. Он заставил себя изменить все. Не надо было бояться воспоминаний о Земле. Наоборот..
