Разумеется, никто не сознается. Даже под дулом "Узи" (М-16 у Карелы предусмотрительно отобрали, ибо, кроме Хелсинга, могут пострадать и ни в чем перед Изрилем не повинные корчмовцы) Магнитофон заглушают, пленку меняют на нормальную. Мало-помалу в зале воцаряется тишина. Карела снова машет платочком (подаренным ей Сударушкой. На платочке герб города Киева). На сцену выходят Пьеро (Спрут Спиридон) и Арлекин (Шаман):
Пьеро: Так! С кем бы сегодня подраться?
Арлекин: С ума сошел! Это я тебя бить должен!
Пьеро: Попробуй!
Арлекин: И попробую...
Происходит безобразная драка. Прерывает ее Карела, давая очередь над головой дерущихся.
Карела: Прекратить! Что за детство? Мушшшины... Не, так дело не пойдет. Эти сцены - режиссерская текучка. Дело десятое. Надо отработать в первую очередь (все с содроганием переглядываются при слове "очередь") самые важные сцены. И кульминацию.
von Kesselberg: А какая сцена, по вашему, кульминационная?
Карела: Там, где Буратино кидают в пруд.
Хелсинг вздрагивает. Теперь он точно знает, какой смертью умрет. Поддерживает его только надежда, что все это - репетиция, а после нее можно будет удрать, не дожидаясь премьеры. О лаврах артиста он уже и не мечтает.
von Kesselberg: Но после этого было еще столько приключений!
Карела: Они будут. В сиквеле. Называется "Пятница, 13-ое: Джейсон..... тьфу.... Буратино жив!" (Из чего становится уже окончательно и бесповоротно ясно, что уж в этой то Буратино точно - "мертв")
von Kesselberg: Вы планируете еще и триллер?
Карела: Дайте фону два, нет, три литра водки! Чтоб не вмешивался в творческий процесс.
Человек За Корчмовской Стойкой: Здесь не подают водку. Не положено.
Карела(ворчливо): Табуретками драться можно а водки - ни-ни! Ну, налейте ему пива и туда пол литра водки. Так можно?
Человек За Корчмовской Стойкой: Так - можно. (подает на стойку требуемое)
von Kesselberg: Споить администратора хотите? (но ёрш выпивает залпом, после чего "творческому процессу" уже не мешает.)
Карела: Так. Как говорится: "Кот из дома - мыши в пляс!" Какая у нас первая опорная сцена?
Товарищ Рю: Ну, наверное, когда Буратино, пропивает.... в смысле, продает Азбуку Морзе, которую ему завещал папа Карло.
Папа Карло (Николай Власов, куда ж без него): Как это "завещал"!? По сюжету я еще жив и бодр! И даже могу пофлиртовать с Мальвиной (Лена Мельникова).
Мальвина: Вообще не понимаю, как я подписалась на эту бодягу? Мне пора на съезд прогрессивной молодежи.
Папа Карло (находя выход): Мальвина, это же общественная работа! Вам это зачтется в ячейке как проведенная массовая агитация. Вы сможете со сцены прямо в массы нести разумное, доброе, вечное! Как говорил В.И. Владимирильич "Исскусство - в массы!"
Мальвина(задумчиво): И впрямь. Я остаюсь.
Карела: Еще б не осталась. Я бы..... (не договаривает) Нет, товарищ помреж(Товарищу Рю)! Одной из ведущих сцен является сцена, где Карабас-Барабас собирается подбросить в камин полешко. Вот где глубина!
Товарищ Рю(далее - Помреж, прим авт.) Но подумайте! А если....
Карела: Спишем сценарий в архив и - проехали.
Посреди сцены на заранее подготовленной асбестовои подкладке разжигается костер, похожий на тот, на котором сожгли Джордано Бруно. Связанный по рукам и ногам Хелсинг в ужасе от предстоящего аутодафе. Он, что вполне естественно, не хочет ни "авто" , ни "дафе". На сцене появляется Карабас-Барабас (Корсар, добровольно вызвавшийся играть эту увлекательную роль)
Карабас (подбрасывая последнюю лопатку антрацита): Так! Что-то этот огонь никак не разгорается.
От автора: замечу, что все пока по тексту. Но к действительности происходящее имеет самое минимальное отношение. Костер больше похож на мартен, а Карабас гол по пояс, как бывалый металлург. От еще одной лопатки угля вспыхивает особенно яркое пламя, способное пробудить и мертвого. Что и происходит.
von Kesselberg (приоткрывая правый глаз, пьяным голосом.): Гори - гори ясно, чтобы не погасло!
Карабас (бросая взгляд на связанного Буратино): Не боись, администратор! Не погаснет.
Карела (постукивая пальчиком по столу) Карабас! Попрошу строго по тексту!
Карабас(радостно): Это мы мигом! (хватает Буратино в охапку и тащит к "мартену". Буратино даже не сопротивляется. )
Карела: Э, Пьеро с Арлекиной! Уснули что-ли?
Пьеро и Арлекин(хором): А чего сразу мы?!
Карела: Текст забыли? Вы должны упрашивать Карабаса не бросать Буратино в костер.
Арлекин: А оно мне надо? Пусть бросает! (Карабас замирает у костра с занесенным над ним Буратино. Бросать пока не решается. Мало ли что скажет режиссура). Так даже веселее.
Карела(вздыхая): Так ведь сгорит!
Пьеро: Если и сгорит, то не весь. Он только по пояс деревянный.
Карела: Нет. Растянем удовольствие.
Пьеро (нехотя и со вздохом): Карабас, а Карабас. Не бросал бы ты его в костер. Европа осудит.
Арлекин: Во-во! Оно нам надо? Его еще в пруд бросать будут, можно будет представить как несчастный случай. Дай ты ему пять золотых и хай валит на все четыре. Или лучше дай эти пять золотых нам. Вместе пропьем.
Карабас: Деньги подотчетные. Из реквизиту. Да ему и обещано было.
Карела(вполголоса): Как-то неубедительно. (громко) Ну ладно. Покатит!
Карабас: Так бросать или нет?
Все(в том числе и зал): Не стоит! Веселье только начинается!
Карабас нехотя выпускает жертву. Хелсинга развязывают и он ужиком ускользает за кулисы.
Помреж: Так. Можно считать, что сцена отработана. Надо только исключить посторонние реплики.
Карела: А именно?
Помреж: Про то, куда пойдут деньги. (оглядывается на продолжающего мирно посапывать von Kesselberg-а) Благо, что администратор дрыхнет.
Папа Карло: Он еще долго спать будет. Третьего дни все на здоровье жаловался, эсэсовец недобитый! А сейчас ему хорошо.
Карела(со смешком): Даже чересчур! Он ведь одним залпом пол-литра осилил.
von Kesselberg во сне произносит длинную фразу на немецком (которого он не знает) явно нецензурного содержания. Генная память, что поделаешь! К нему подходит посетительница, обычно сидящая в Корчме молча, кладет его голову на голени и начинает тихонько что-то напевать на немецком. Которого она тем более не знает. Правда, колыбельные в этом и не нуждаются. . .
Карела: Кстати! Мы до сих пор еще не назначили исполнителей двух ключевых ролей. Без них и Буратино - даже не Пиноккио. Базилио с Алисой кто играть будет?
Все головы автоматически поворачиваются в сторону Локи и Mar. Локи пытается остаться в стороне, отбояриваясь несовместимостью кривляния на сцене со статусом генсека. Но народ непреклонен. Локи нехотя соглашается.
Помреж: Пора отработать сцену в кабаке. Благо (окидывая дланью помещение Корчмы) и декораций не требуется.
