И не будет никакого походного разжигателя, и нового слова в утилизации отходов, и прочих, пока еще смутно бродивших в голове идей. Потому что единственные, кому оказалось нужно его открытие — преступники. Убийцы.
А может, робко подала голос надежда, может, это все-таки ошибка? Недоразумение, нелепое совпадение, и он зря обижает подозрениями хороших людей? Ну могли же журналисты что-то напутать? Да-да, они всё время что-то путают! Фотографы ошиблись адресом…
Надо позвонить Смиту, поговорить… А, чёрт, как же ему позвонить, какой у него номер? Лежье лихорадочно рылся в бумагах, искал визитку, но так и не нашёл. В наивной надежде включил прослушивание автоответчика: смутно помнилось, что телефон звонил за эти дни несколько раз. Да, вот оно! «Профессор, нам надо поговорить. Пожалуйста, перезвоните по номеру…»
Рука дрожала, карандаш сломался, но обломком Лежье доцарапал три последние цифры. Он позвонит сейчас же. Он всё узнает. Не может быть, чтобы его исследование понадобилось только проходимцам.
Нэд гнал машину по пустым утренним улицам. Хорошо, что звонок профессора застал не в час пик. Похоже, важна каждая минута.
Хотя, чего уж, они этого ждали. Умник спустился с небес на грешную землю, а на земле — новости.
Придётся вправлять его гениальные мозги, пока не наделал непоправимых глупостей.
— Здравствуйте, профессор, — тон поспокойнее, может, это поможет ему остыть, — заработались? Я вам три раза звонил.
А умник и в самом деле на взводе. Встрепанный, глаза опухшие — понятно, наверняка все эти трое суток не ел, не спал, а только работал. На столе ворох газет, верхняя развернута на фотографиях пожарища. Плоды совместных трудов неправедных во всей красе. Ясно, наш гений только сегодня добрался до новостей. Вот же маньяк-трудоголик. Ладно, сыграем в заботливого дурачка.
— Ваши исследования пошли как-то не так? Что стряслось?
Красные пятна на скулах, плотно сжатые губы, и выражение лица, смущенное и решительное одновременно. Похоже, новости его шокировали. Впрочем, неудивительно. И простительно, любой мирный обыватель перетрусит, заподозрив, что оказался втянут в нечистые делишки.
— Хорошо, что вы приехали. Я, видите ли… Вы… Я не понимаю!.. Нам надо поговорить!
— Вижу, что надо. Вы так взволнованы, будто у вас прямо в лаборатории второй день заседает Нобелевский комитет.
— Непохоже, что до этого дойдет, — кивает на газеты, в голосе — едкая горечь. Обидели ребенка, обманули, отняли вкусную конфету. — Объясните, что происходит!
Искреннее удивление, чуть насмешливо изогнутая бровь.
— Как что происходит? Испытания, как мы и говорили. Не беспокойтесь, мы все в полной безопасности, причём именно благодаря вашей технологии. Никому и в голову не придёт…
Открыл рот, закрыл. Сглотнул. Ну же, умник, давай, приходи в себя. Ты нам нужен.
— Испытания?! Но это убийство!
— Ну это с какой стороны посмотреть. В контексте уголовного кодекса — убийство. В контексте разработки вашей технологии — испытания. Не заморачивайтесь ненужными ракурсами, профессор. Ваше изобретение работает, вот что важно.
— Да вы… Да как вы можете! Вы думаете, мне все равно, как… для чего… Господи, да это же немыслимо!
Та-ак. Не повезло: умник оказался из категории идейных этиков.
— Послушайте, профессор. Я понимаю, что вам не всё равно, но вы же знаете, что наука без денег не развивается. Спрос на вашу технологию прежде всего лежит в области, которую изучает уголовное право. Тут ничего не поделаешь. Но посудите сами, что лучше: положить ваше открытие под сукно до лучших времён или разрабатывать его дальше, продвигать науку ценой отдельных не вполне законных действий?
— Ценой человеческих жизней!
Боже, за что мне это?
— Профессор, наша, с позволения сказать, жертва была редкой мерзости субъектом. Сколько преступлений совершено под прикрытием его адвокатского свидетельства — десяти таких газет не хватит, чтобы описать. Человечество выиграло от этой смерти. По сути, мы предотвратили несколько убийств, совершив одно.
— Вы… вы… это чудовищно! Использовать науку для… Я-то думал, что вы порядочный бизнесмен, который видит… понимает… а вы — банальный поджигатель!
Так, пора прекращать цирк.
— Строго говоря, поджигатель здесь вы, профессор. Вы бросили спичку. Я если что и поджигал, то искру вашего таланта, способного разгореться ярким пламенем. Давайте начистоту: горючее вещество разработали и применили вы. У вас нет никаких доказательств того, что с вами в этот момент вообще кто-то был. Ваше открытие осмеяли, и вы решили доказать всем их неправоту. Приехали в первый попавшийся гараж, где по чистой случайности заснул так некстати принявший двойную дозу снотворного хозяин. Устроили красивый пожар. Почувствовали запах палёной плоти — или просто опомнились — испугались и убежали. Сообщники? Какие сообщники? Имена, адреса, телефоны, пожалуйста? Что? Простите, в базе не значатся. Приговор: считать отягчающим обстоятельством попытку подсудимого уйти от заслуженного наказания, выдумав соучастников и подстрекателей и выставив себя невинной жертвой.
— А-а…
Опа. Бедняга, чуть мимо стула не сел.
— Спокойно, профессор. Дышите. Не надо так волноваться. Как у вас сердце, здоровое?
— Только не говорите… что вас волнует мое сердце.
Черт. Похоже, здоровьем наш гений и правда не вышел. Да ведь он еще и не спал, небось, трое суток, и хорошо, если что-нибудь ел, кроме дрянного кофе.
— Ещё как волнует, профессор. Вы нужны нам в добром здравии. Благодаря вам я тоже, знаете ли, планирую разбогатеть. Ну успокойтесь, что вы как ребёнок, право слово. Вам выпал уникальный шанс: обогатиться не после того, как технология будет проверена и внедрена, а сразу, в ходе испытаний.
Боже, ну почему самые элементарные вещи приходится объяснять на пальцах? Интересно, умники тоже так мучаются со студентами?
— Так, профессор, давайте-ка я помогу вам добраться до постели, что ещё нужно, доктора позвать? За лекарством сбегать? Говорите.
— Ничего не нужно. Убирайтесь.
— Профессор, я никуда не уйду, пока вам плохо. Смиритесь, это неизбежность.
— За лекарством… Нитроглицерин… кончился…
Нервный смешок вырвался помимо воли.
— Что ж вы за человек такой, работаете с горючим, лечитесь взрывчаткой… Сейчас, только до постели доберёмся. Где у вас спальня?
— Не надо спальню. Тут оставьте. Мне нельзя… двигаться, нужно принять…
— Хорошо, хорошо. Бегу.
Телефон опять зазвонил в лифте. Зак нарочно, что ли, подгадывает?
— Нэд, наш папик — трепло.
