– А как насчет урана? – спросил Гарри. – Или его еще меньше?
– Лучше бы вы не задавали этот вопрос, – ответил доктор Романо с улыбкой, опровергавшей слова. – Но поскольку ответ на него вы можете отыскать в библиотеке, то могу со спокойной душой ответить, что урана в морской воде в двести раз больше, чем золота. Около семи тонн на кубическую милю – цифра, как говорится, представляющая интерес. Так зачем тогда возиться с золотом?
– И в самом деле, зачем? – поддакнул Джордж.
– Так вот, – продолжил доктор, – даже при наличии молекулярных сит остается еще проблема перекачки огромных количеств воды. Ее можно решить несколькими способами – например, построить гигантские насосные станции. Но мне всегда нравилось убивать двух птиц одним камнем, и как-то раз я сел и проделал вычисления, результат которых меня поразил. Оказывается, совершая рейс через Атлантику, «Куин Мэри» перемалывает винтами одну десятую кубической мили морской воды. Другими словами, пятнадцать миллионов тонн минералов. Или, если вспомнить ваш вопрос, примерно тонну урана за каждый рейс. Интересная мысль, не правда ли?
Поэтому я пришел к выводу, что для создания весьма выгодной передвижной установки для экстракции достаточно поместить гребные винты любого корабля в трубу, которая одновременно станет направляющей для потока воды, проходящей через молекулярное сито. Разумеется, тяга несколько снизится, но наши опытные модели работали очень хорошо. Скорость корабля снижается, зато чем дольше продолжается плавание, тем больше денег мы зарабатываем на экстракции. Как по-вашему, понравится ли такое корабельным компаниям? Но, разумеется, это лишь начало. Я подумываю о строительстве плавучих экстракционных заводов, которые станут бороздить океан, пока не наполнят трюмы всем, чем пожелаете. И когда этот день наступит, мы сможем остановить издевательства над землей, а нехватка любых материалов останется в прошлом. Ведь все рано или поздно возвращается в океан, и, открыв этот сундук с сокровищами, мы обеспечим себя навсегда.
Наступило недолгое молчание, нарушаемое лишь позвякиванием льда в бокалах – гости доктора Романо представляли эту захватывающую перспективу. И тут Гарри поразила неожиданная мысль.
– Это одно из величайших изобретений, о каких мне доводилось слышать, – сказал он. – Поэтому я нахожу довольно странным, что вы настолько с нами откровенны. В конце концов, мы ведь для вас незнакомцы. А вдруг мы за вами шпионим?
Старый ученый рассмеялся.
– Насчет этого, мальчик мой, можете не волноваться, – заверил он Гарри. – Я уже связался с Вашингтоном и попросил своих друзей вас проверить.
Целую минуту Гарри недоуменно моргал, потом понял, как это было проделано. Он вспомнил краткое исчезновение доктора Романо и домыслил остальное. Доктор связался по радио с Вашингтоном, некий сенатор позвонил в посольство. Министерство снабжения ответило на запрос – и через пять минут Романо получил желаемый ответ. Да, американцы весьма эффективны – те, кому такое по карману.
И тут Гарри осознал, что они уже не одиноки в море. К «Валентности» направлялась другая яхта – гораздо более крупная и внушительная, и через несколько минут он смог прочесть ее название: «Морская пена». Ему подумалось, что такое название больше подходит для парусов, чем для грохочущего дизеля, но яхта действительно оказалась очень красива, и он без труда понял выражение откровенной зависти, появившееся на лицах Джорджа и доктора Романо.
Море было настолько спокойным, что яхты смогли сблизиться борт к борту, и, едва они соприкоснулись, на палубу «Валентности» спрыгнул загорелый энергичный мужчина лет под пятьдесят. Он подошел к доктору, крепко пожал ему руку и, спросив: «Ну, старый пройдоха, что ты на этот раз затеял?» – вопросительно взглянул на остальных. Доктор представил присутствующих; выяснилось, что к ним пожаловал профессор Скотт Маккензи, вышедший на своей яхте из Ки-Ларго.
«О нет! – мысленно воскликнул Гарри. – Это уже перебор! Двух ученых-миллионеров в один день мне не выдержать!»
Но деваться ему было некуда. Верно, Маккензи очень редко показывался в академических кругах, но он был самым настоящим профессором и руководил кафедрой геофизики в одном из техасских колледжей. Однако девяносто процентов своего времени он тратил, работая на крупные нефтяные компании, и руководил собственной консультационной фирмой. Похоже, торсионные весы и сейсмографы приносили ему солидную прибыль. Более того, будучи намного моложе доктора Романо, он уже сейчас был значительно его богаче благодаря тому, что работал в более быстро развивающейся отрасли промышленности. Гарри предположил, что любопытное налоговое законодательство суверенного штата Техас также имеет к этому факту некоторое отношение…
В то, что два богатеньких ученых встретились случайно, верилось с трудом, и Гарри стало любопытно, что за комбинация тут назревает. Некоторое время разговор шел на общие темы, но профессора Маккензи терзало откровенное любопытство по поводу двух гостей доктора Романо. Вскоре после того как их представили, профессор нашел повод на несколько минут отлучиться, и Гарри мысленно простонал. Если на протяжении получаса на него поступит в посольство два независимых запроса, там явно заинтересуются, во что же он впутался. Такое даже может пробудить подозрительность у ФБР, а как тогда он провезет через таможню обещанные две дюжины пар нейлоновых колготок?
Наблюдать за поведением обоих ученых было поразительно интересно. Они напоминали пару бойцовых петухов, выбирающих позицию для атаки. Романо обращался с более молодым коллегой с откровенной грубостью, под которой, как заподозрил Гарри, скрывалось вынужденное восхищение. Было также ясно, что Романо, почти фанатичный борец за сохранение природы, относился к деятельности Маккензи и его нанимателей с величайшим неодобрением.
– Вы банда грабителей, – сказал он профессору. – Вас заботит только одно – как можно быстрее лишить планету всех ресурсов, а на следующие поколения вам наплевать.
– А что это следующее поколение сделало для нас? – не очень оригинально возразил Маккензи.
Словесная перепалка продолжалась почти час, и многое в ней оказалось для Гарри совершенно непонятным. Он стал гадать, почему ему и Джорджу было позволено стать ее свидетелями, но через некоторое время оценил уловку доктора Романо. Тот был гениальным оппортунистом: раз уж они случайно оказались на борту, доктор воспользовался этим, просто чтобы помучить профессора Маккензи и заставить его гадать, какие же сделки тут намечались.
