- Как раз вспомнил один... - сказал он неожиданно, без всякой связи со своим собственным важным заявлением. - Слышали этот анекдот про...
Бессмысленная астория без всякой цели несколько минут звучала в комнате. После этого директор, спросивший про острова, уже не мог себя больше сдерживать.
- Если вы продали острова, значит ли это теперь, что мы лишились своих доходов? - спросил он. - Наши суда могут теперь работать только в убыток. С этих островов можно было получить пятьдесят миллионов долларов дивидендов. За сколько вы продали острова?
- Я получил за все полмиллиона долларов, - сказал президент Пароходной Корпорации. - Я сразу подписал контракт на продажу. Теперь мы проголосуем за продажу Доминских островов. Те, кто "за", - говорят "да". Против "нет".
- Нет! Нет! Нет! Нет!!! - закричали директора.
- Ход сделан, - сказал, не повышая голоса, Саймон Стивене. - Острова проданы.
Десять изумленных, не верящих происходящему младших директоров вскочили со своих кресел. На минуту они забыли, что они - держатели акций Пароходной Корпорации; забыли, что они консервативные, средних лет бизнесмены. В этот момент они были сборищем десяти изрыгающих проклятия, озверевших мужчин.
Ближе всех к Саймону Стивенсу стоял один высокого роста директор. Он забылся настолько, что стал трясти кулаком перед носом президента.
- Ты, грязный прохвост, - кричал он. - Я вложил в корпорацию почти все, что у меня есть! Ты не можешь продать меня.
Он замахнулся кулаком. Саймон Стивене был много сильнее, хотя и был старше. Высокий директор проехался костяшками пальцев по выпяченной челюсти президента.
Никаких эмоций не отразилось на лице Саймона Стивенса. Его глаза, наполовину спрятанные под нависшими складками жирного лица, оставались холодными и невозмутимыми, как у рыбы. Лишь большая рука медленно потянулась к тяжелому серебряному, украшенному гравировкой письменному прибору. Рука с письменным прибором взлетела вверх. Прибор весил достаточно, чтобы разбить голову быку. И миллионер, размахнувшись, уже опускал свою мощную руку. Высокорослый директор потерял равновесие. Прибор уже никак не мог пройти мимо его головы.
Никто не видел, как Док Сэвидж перелетел через всю комнату. Бронзовый гигант приподнялся на носках.
Он бросился с невероятной скоростью, когда Саймон Стивене поднял над головой письменный прибор. Огромная бронзовая рука метнулась как железный поршень.
Письменный прибор с грохотом опустился. Высокий директор полетел с ног. Он рухнул, пролетев почти через всю комнату. Но удар, полученный им, был ударом кулака Дока Сэвиджа. К счастью, Док выбрал мишенью плечо высокого директора.
Встретить полный прямой Дока Сэвиджа было бы не многим лучше, чем получить удар серебряным письменным прибором.
Саймон Стивене сел. Даже теперь он не проявлял никаких эмоций. Вместо того чтобы бросить смертоносный прибор, он перекатывал зубами толстую сигару, спокойно пожевывая ее конец.
Док Сэвидж смотрел прямо ему в глаза. То, что он там видел, не было приятным. Но бронзовый человек сказал другим директорам:
- Может быть, мы обговорим это более спокойно? Я убежден, вы отнесетесь ко всему по-другому, когда мы узнаем больше подробностей. Саймон не известил нас ни о чем, что, несомненно, следовало сделать. Мне так же интересно, как и каждому из вас. Послушаем.
Директора вернулись на свои места. Док Сэвидж сел в свое кресло у открытого окна. В течение, наверное, двух минут было слышно, как смущенно сопят люди, устыдившиеся того, что дали волю своим чувствам.
Док смотрел в окно. Он видел смуглого человека с коробкой чистильщика обуви через плечо. Даже на таком расстоянии было отчетливо видно ужасную, неподвижную усмешку на смуглом лице. Глаза Дока, как и другие органы чувств, были с детства натренированы, чтобы работать лучше, чем у других людей.
Док снова перевел взгляд на лицо Саймона Стивенса.
Два лица - лицо мультимиллионера, который только что, по всей видимости, разорил себя, и лицо чистильщика обуви с Ист-Сайда были странно похожи.
Один из директоров заговорил:
- Тогда, позвольте узнать, - сказал он с долей сарказма, - кому так посчастливилось купить Доминские острова за полмиллиона? Это же просто кот наплакал!
Саймон Стивене потер рукой свой большой круглый подбородок. Голос магната свидетельствовал о том, что на Доминские острова ему так же наплевать, как какому-нибудь швейцару у входа в контору фирмы.
- Я подписал контракт на продажу, - небрежно сказал он, - но... это смешно, но мне не вспомнить сразу, кому я продал острова.
Док Сэвидж слышал эти странные слова. Но он смотрел вниз, на платформу надземной железной дороги.
Остальные директора второй уже раз за этот день в изумлении открыли рты. Бронзовый человек, не сказав ни слова, ринулся в коридор.
Объяснение пришло само через открытое окно: снаружи раздались пронзительные крики женщин. Толпа на платформе надземки ревела. Директора компании столпились у открытого окна. Один из них хрипло, сдавленно выругался и отвел глаза от сцены внизу. Он увидел человеческую руку, высовывающуюся из-под колес поезда. Пальцы все еще дрожали в судорогах. Казалось, что они тянулись к чему-то, что могло бы спасти жертву- из-под неумолимо надвигающегося железа и стали.
ГЛАВА 3 АПАТИЯ
Доктор Бьюлоу Т. Мадрен в замешательстве скривил свой маленький круглый ротик. Когда он тряхнул головой, электрический свет сверкнул на ней как на полированном бильярдном шаре. Лысый череп и пухлое круглое лицо придавали доктору Мадрену невинный ангельский вид. Но его глубоко посаженные глаза блестели как два бриллианта, и в них угадывался глубокий пытливый ум, противоречивший всем остальным чертам лица.
Уже полчаса он задавал не связанные между собой вопросы, казалось бы, ничего не значащие.
Улыбающийся Тони Тальяно не был склонен уходить от вопросов, если он их понимал. Неожиданного убийцу доставили в палату для обследования арестованных в психиатрическом отделении госпиталя Бельвю.
Присутствие знаменитого психиатра доктора Бьюлоу Т. Мадрена не удивляло. Он регулярно посещал психиатрические палаты большого нью-йоркского госпиталя. Существовало, казалось, очень мало капризов человеческого мозга, с которыми доктор Мадрен не был знаком. Тем не менее теперь, устанавливая диагноз, он явно зашел в тупик.
Улыбающийся Тони нормально ответил на все вопросы. Да, он понимает, что его друг Сэм Галливанти мертв. Да, он знает, что Сэм упал под колеса после того, как он сам ударил его ящиком. Ну и что из того?
Таким было отношение смуглого человека с улыбкой мертвеца.
Док Сэвидж слушал этот допрос. Рядом находилось трое других врачей, людей, преданных психиатрии. Один из них сказал Доку Сэвиджу:
