Вертя в руках обрывок провода, Иван вздохнул, он предпочитал действовать решительнее.
– А как они нас узнают? – спросил он после недолгого раздумья.
– Никак. Это мы должны назвать пароль.
– А как мы их узнаем?
– Примерное описание мне известно, да и тебе тоже. Или не помнишь?
В голосе Курта послышался укор.
– Обижаешь, начальник, конечно, помню, вот только парни эти стрелки, правильно?
– Правильно.
– И пушка у них с собой будет какая-нибудь непростая, вроде нашей «парлет» или «сваровски», а если они почувствуют в городе всю эту возню, то снимутся с адреса раньше. При таком раскладе стоит тебе высунуть из машины голову, они наделают в ней дырок, прежде чем ты успеешь сказать «здрасьте». О пароле я уже не говорю.
– Ваня дело говорит, командир, – подал голос из-под машины Вольфганг. – Если их спугнут, мы можем их в городе и вовсе потерять, ведь радиосвязь по инструкции запрещена, так?
– Так, – вздохнул Курт. – Мы и сами-то на свой страх и риск рацией пользуемся. То, что она с кодирующей станцией, еще ни о чем не говорит, слухачи на пеленге наш незарегистрированный регламент сразу вычислят.
– Да, когда настоящий пеленг начнется, коробочки лучше выбрасывать, – согласился Иван.
– Ладно, наше дело маленькое, по инструкции, в случае потери контакта с «сыночками» мы сваливаем на базу. Они тоже не дети малые, сумеют о себе позаботиться.
– Так-то оно так, да только мы ни разу пустыми на базу не возвращались, – резонно заметил Иван.
– Да, не возвращались, но и столько «хвостов» в маленькую деревню еще ни разу не нагоняли.
– И на что же нам надеяться?
– На то, что раньше времени они с места не тронутся…
Закончив сборы, напарники вышли на балкон, Джим тщательно затворил дверь и запер на ключ, Тони помахал рукой мадам Штюбинг, однако она не ответила и, мотнув головой, проследовала до дверей своей квартиры на первом этаже.
Напарники спустились во двор и с видом скучающих бездельников вышли на улицу. Осмотрелись, как бы определяя, куда направиться, и наконец повернули в сторону центра – там добыть машину было проще. Но не успели они отойти от арки, как их позвали.
– Мальчики! – услышали они и, обернувшись, увидели Бригитту – королеву своих эротических фантазий. Она неслась к ним через проезжую часть, придерживая подол голубого платьица.
Проехала машина, водитель притормозил и проводил девушку восхищенным взглядом.
Подбежав, Бригитта поправила волосы, улыбнулась и бесхитростно спросила:
– А вы куда?
– Да так… – Джим бросил на Тони быстрый взгляд, тот передвинул за спину тяжелую холщовую сумку, что висела на плече.
– Мы просто прогуляться решили.
– К фонтану, – поддержал напарника Тони.
– А можно я с вами?
Джим подавил вздох и кивнул:
– Конечно, Бригитта, мы будем только рады.
– А папа отпустил меня, потому что ближе к полудню покупателей совсем мало, в такую жару по городу никто не шастает, ну вот разве что такие, как вы, неугомонные приезжие! – Бригитта засмеялась, Джим и Тони недружно ее поддержали.
На самом деле отец не отпустил, а послал ее следом за Джимом и Тони, как только заметил, что они вышли на улицу.
– Беги, дочка, навяжись им в компанию – тебе они не откажут!
– Но зачем, папа?
– Беги, тебе говорят, может, узнаешь, с кем они встречаться будут, нам это очень пригодится в смысле гонорара… Беги!
И Бригитта побежала. Теперь она чувствовала себя виноватой, много говорила и вымученно смеялась, пытаясь скрыть образовавшуюся неловкость. Джим и Тони были симпатичными взрослыми ребятами, ей такие нравились, знала она и то, что тоже нравится им, ведь Бригитта нравилась всем мужчинам и давно к этому привыкла, но сейчас это не срабатывало. Молодые люди натянуто улыбались и настороженно посматривали по сторонам.
– Мороженого хочешь? – спросил Джим, заметив красивый стеклянный павильончик.
– Хочу! – сразу согласилась Бригитта. Она надеялась усесться в прохладном зале и привести мысли в порядок.
– Подожди, я сейчас…
Джим оставил Бригитту с Тони и вошел в павильон. Девушка вздохнула, она поняла, что ей придется идти с ее новыми знакомыми дальше.
– А что у тебя в сумке, тяжелое такое? – спросил она, попытавшись дотронуться до чего-то, выпирающего через материю пляжной сумки.
– Фотоаппарат, – с улыбкой ответил Тони, ловя здоровой рукой любопытный пальчик Бригитты.
Появился Джим с большим вафельным рожком, в который были сложены пять разноцветных шариков мороженого.
– Извини, забыл спросить, какое ты любишь, пришлось взять всех сортов, – виновато улыбнулся он, подавая девушке огромную порцию.
– Спасибо, – поблагодарила она. – Я как раз такое люблю – ассорти называется.
– Ну, тогда двинем дальше, так хочется побыстрее добраться до фонтана…
И, больше не задерживаясь, Джим зашагал по тротуару, Бригитта семенила за ним, боясь отстать, а Тони, оглядываясь, завершал процессию.
На улице было малолюдно, наступала жара, погружая людей в сиесту. До пяти часов никто, кроме туристов, и носу из дому не показывал. Двое из них появились на другой стороне улицы и защелкали фотоаппаратами по стенам старых домов – любители провинциальной архитектуры встречались повсюду.
Почти одинаковые шорты, бледные коленки и спрятанные под широкими светофильтрами очков лица. Соломенные шляпы и пляжные рубашки, будто купленные в одном магазине на распродаже.
Туристы стояли на месте и делали вид, будто о чем-то разговаривают.
Заметив их, Джим дотронулся до скрытого под рубашкой пистолета.
– Я не слишком быстро иду, Бригитта? – спросил он, останавливаясь.
– Нет, я успеваю… – ответила девушка, следя за тем, чтобы подтаявшее мороженое не начало капать ей на платье. Тони шел за ней следом и любовался ее ногами, а когда она поворачивалась в профиль – формой груди.
– А не пойти ли нам в кино? – изображая счастливого идиота, предложил Джим.
– Точно! Прекрасная идея! – согласился Тони.
– Вы предлагаете пойти в кино? – обрадовалась Бригитта.
– Да, но только сначала дойдем до фонтана! – поставил условие Джим и снова направился в сторону центра.
– Это уж обязательно, – поддержал его Тони, улыбаясь сбитой с толку Бригитте.
– Но мальчики! Кинотеатр совсем в другой стороне – вон там! – Девушка указала направо. – «Изумрудное взморье» называется, там продают попкорн…
– Попкорн едят только дебилы, – не оборачиваясь, бросил Джим, не отводя взгляда от ехавшего навстречу белого «либеро» с затонированными до зеркального блеска стеклами. При виде таких машин он чувствовал себя мерзко – те, кто внутри, тебя видят, а ты их нет. В машине мог сидеть один укуренный придурок или полдюжины вооруженных до зубов боевиков.
