— Тебе чего здесь нужно, парень? Когда это они успели выпустить тебя из лазарета?
— Все в порядке.
На лице Голика была какая-то блаженная уверенность.
— Мне просто надо войти туда и увидеть Зверя. Нам есть о чем потолковать, — добавил он, словно это разъясняло суть дела. — Я должен войти туда. Вы понимаете?
— Нет, я ничего не понимаю. Но знаю одно. Ни ты, никто другой туда не войдет, дурья башка. Это чучело слопает тебя целиком. И потом, при этом ты выпустишь его, и можешь на прощанье поцеловать наши задницы. Или ты ничего не знаешь, брат?
— Если хочешь покончить жизнь самоубийством — иди спрыгни в шахту рудника, — заявил его напарник. — Но здесь у тебя ничего не выйдет. Главный оторвет нам головы.
Он направился к незванному гостю.
— Старший офицер мертв, — победно провозгласил Голик, держа за спиной дубинку, которую он принес, чтобы снести голову стоявшему перед ним человеку.
— Что за… Держи его!
Голик оказался гораздо проворнее, чем они думали, к тому же на этот раз он был одержим чем-то более сильным, чем простая страсть к еде. Двое мужчин рухнули под ударами дубинки с окровавленными головами и лицами. Все произошло очень быстро. Голик даже не проверил, живы ли они, потому что его волновало не это. Он был одержим. И эта одержимость захватила его мозг, его чувства и все его существо.
Он посмотрел на два тела, распростершиеся у его ног.
— Я совсем не хотел этого. Я поговорю с вашими матерями. Я все объясню.
Бросив дубинку, он подошел к двери и ощупал огромные шишки на ней. Потом прижался к гладкой поверхности и послушал. Ни звука. Никто не скребся. Ничего. Голик тихо хихикнул, подошел к коробке управления и словно ребенок, изучающий новую игрушку, стал сосредоточенно ее рассматривать.
Посмеиваясь про себя, сумасшедший возился с коробкой, пробегая пальцами по кнопкам, пока не нажал на одну из них. В глубине углекерамической поверхности загудели какие-то механизмы. Металл зашуршал по металлу. Дверь начала открываться.
Она остановилась, когда одна из выпуклостей столкнулась с косяком.
Нахмурившись, Голик просунулся в образовавшуюся щель и всем своим весом навалился на упорствующую преграду. Дверь еще немного сдвинулась, после чего остановилась окончательно. Шум моторов прекратился, и снова воцарилась тишина.
Голик заглянул внутрь, просунувшись в отверстие.
— Ну вот. Я уже здесь. Больше никак. Просто скажи мне, чего ты хочешь. Просто скажи мне, брат, что сделать.
Он улыбнулся. Но внутри темной камеры было тихо, как в гробу. Никакого движения.
— Давай только честно. Я все время с тобой. Я просто хочу выполнить свой долг. Ты просто должен сказать мне, что делать дальше.
Двое находившихся без сознания, истекавших кровью мужчин не слышали единственного пронзительного крика, хотя он еще некоторое время разносился в тишине коридоров.
***
Диллон расслабился на своей кровати, поглощенный раскладыванием своего тысячного или десятитысячного пасьянса. Он лениво перевернул следующую карту и теребил свою единственную прядь волос, разговаривая с женщиной, которая стояла перед ним.
— Вы хотите сказать, что они появятся, чтобы забрать это существо?
— Они попытаются, — заверила его Рипли. — Они не хотят убивать его.
— Почему? Я не вижу в этом никакого смысла.
Согласна, но они все равно попытаются. Я уже сталкивалась с ними по этому вопросу. Они видят в чужом потенциальный источник для биопродукции, может быть, даже для системы вооружений.
Диллон издал короткий смешок. Но эта мысль серьезно его обеспокоила.
— Да они, видно, свихнулись.
— Они ничего не хотят слышать. Они считают, что знают все. Ну уж если на Земле их ничем не проймешь, то уж этим тем более. И здесь не играет роли, сколько представителей власти и политиков контролируют Компанию. Они хотят забрать его для исследований, и это желание оказывается решающим. Риск слишком велик. Мы должны придумать способ, чтобы покончить с чужим до их прибытия.
— Из всего сказанного вами следует, что им это не понравится.
— Меня не волнует, что они думают. Я лучше, чем кто-либо другой, лучше всех их так называемых специалистов знаю, что могут вытворять эти существа. Конечно, можно построить камеру, чтобы содержать чужого. Мы доказали это. Но эти твари очень терпеливые. Они воспользуются малейшей возможностью. Стоит совершить малейшее упущение, и всему конец. Это, возможно, не так уж страшно здесь или на далекой колонии вроде Ахеронта, но если они вырвутся на свободу на Земле, то Армагеддон по сравнению с тем, что получится, будет казаться школьным пикником.
Крупный мужчина продолжал теребить свою прядь, затянувшись сигаретой.
— Сестра, я потерял немало верующих, ловя этого урода. Я знал этих людей и жил с ними на протяжении многих трудных лет. Не так уж много было нас, кто находился здесь с самого начала. И я должен потерять остальных?
Диллон посмотрел на нее.
— Ни я, ни мои ребята не пойдут туда, чтобы лупить его палками. Почему мы вообще должны уничтожать его, если люди Компании явятся за ним? Пускай они и беспокоятся по этому поводу.
Рипли еле сдерживала свой гнев.
— Я еще раз повторяю. Они попытаются забрать его на Землю.
Он безразлично пожал плечами.
— Ну что из этого?
— Им придет конец. Они не смогут удержать его. Он убьет их всех. До одного.
Диллон лег на спину, уставившись в потолок, и умиротворенно задымил.
— А я еще раз повторяю, ну и что из этого?
В коридоре загрохотали чьи-то приближающиеся шаги. Диллон с любопытством привстал, а Рипли обернулась.
В дверях стоял Морс, тяжело дыша. Его взгляд перебегал с Рипли на Диллона и обратно. Было очевидно, что он не ожидал встретить здесь эту женщину.
— Эй, Диллон!
Большой человек вытащил изо рта сигарету.
— Ты прерываешь частную беседу, брат.
Морс снова посмотрел на Рипли, потом снова на Диллона.
— Придется ее отложить. Похоже, у нас появилась очень серьезная проблема, приятель.
***
Эрон не был медиком, но не надо было быть врачом, чтобы понять, как были убиты оба охранника. Их головы были разбиты. Это не входило в число технических приемов чужого. Лежавшая неподалеку окровавленная дубина только подтверждала его подозрения. Что касается убийцы, то он не извлек из своего преступления никакой выгоды. Неподалеку лежало покалеченное тело Голика.
Эрон поднялся и присоединился к остальным, которые в оцепенении смотрели на щель в дверном проеме камеры для отходов. Диллон просунул внутрь факел и убедился, что помещение пусто.
