— Видите ли, я знаю, что произошло. Имею в виду гибель вашего напарника. И хочу высказать одно соображение. Надеюсь, вам не покажется, что я лезу не в свое дело.
— Я слушаю.
Диур присел боком на краешек стола.
— Я слышал, вы сказали, что вините себя в гибели Гура, — он похлопал ладонью по селектору. — Простите, я не подслушивал, но и ушей не затыкал. Так вот что хочу вам сказать. Вы никогда не задумывались, почему вообще есть люди, которые хотят работать в Разведке? Ведь это самая опасная, тяжелая, грязная работа. Ни с какой другой она в сравнение не идет.
— Но кому-то же надо это делать, — вмешалась Ликка.
— Слабый аргумент, — отмахнулся Диур. — Можно было бы обойтись только карантинными мерами. Полагаю, дело в другом. Даже самое мирное и благополучное общество содержит некоторый процент прирожденных авантюристов, забияк, искателей приключений. Тех, кому спокойная жизнь не по нраву, кого влечет риск, азарт. Для них Разведка является идеальной социальной нишей, где их склонности работают не разрушительно, а конструктивно. Вы согласны?
— Конечно.
— Избрав профессию разведчика, человек заведомо рискует жизнью. И это его устраивает. Я говорю не столько о сознательном выборе, сколько о подсознательном влечении. Настолько сильном, что оно доминирует над инстинктом самосохранения.
— Все это слишком абстрактно, — заметил Арч.
— Видите ли, я неплохо знал Гура. И сказанное относится к нему впрямую.
— То есть, вы хотите сказать, что он искал смерти, а я ему очень кстати помог?
— Не надо огрублять. Дело обстоит гораздо сложнее, боюсь, намного сложнее, чем я могу высказать. На планете, откуда я родом, есть поговорка: «Судьбу не берут, а выбирают». Если смотреть с этой точки зрения, Гур сам избрал себе судьбу, причем давным-давно, а прочее лишь последовало из его собственного выбора.
— Для меня это не служит оправданием.
— Для вас это также звено судьбы. Развилка, после которой вы не сможете оставаться прежним. Но дальнейшее зависит уже от вас. Поверьте, я слишком хорошо понимаю, что творится у вас в душе. Я сам когда-то был разведчиком, и примерно то же самое произошло со мной. Тогда я сменил профессию. Если угодно, не выдержал, сбежал. Понял, что это не моя стезя. В конце концов, безразлично, как это назвать.
— Предлагаете последовать вашему примеру?
— Ничего подобного. Каждый сам создает свою судьбу.
— Вы уверены? — спросил Арч.
До сих пор, по сей день его судьбу решали за него. Где жить, как жить, зачем жить. В самом деле — зачем? Тряпичная кукла в пыльной щели неспособна задать такого вопроса, тем более ответить на него. А он, Арч, способен? Теперь, после всего, что он испытал и узнал, способен или нет?
— Во всяком случае, нет такой судьбы, которую сам человек не смог бы переломить, — словно подслушав его мысли, сказал Диур.
— За исключением смерти.
— Она тоже часть предназначения, его последнее звено.
Арч никак не ожидал такого поворота беседы. Поначалу он боролся с искушением послать подальше этого сухаря с его сентенциями, но теперь что-то сдвинулось в его душе. На смену мучительным сомнениям пришла пьянящая легкость бесповоротного решения.
— Спасибо, Диур.
— Не за что. Рад, если хоть в чем-то помог вам.
Они обменялись рукопожатием.
— Ликка, я пойду к себе, — сказал Арч. — Хочу немного отдохнуть.
Девушка потупилась, бесцельно водя пальцем по ребру пульта.
— Скоро придет челнок, — произнесла она.
— Когда?
— В двадцать два — тридцать по корабельному времени.
Арч взглянул на табло настенных часов. Пятнадцать — сорок три.
— Значит, успею выспаться и собрать вещи, — сказал он. — Пока. Увидимся перед отлетом?
Ликка молча кивнула, не поднимая глаз.
Тил сидел на койке, подобрав под себя ноги, уткнувшись подбородком в сухонький кулачок. Перед ним на одеяле лежал портатативный видеоплейер. Мельком взглянув на вошедшего Арча, он снова вперился в экран.
— Привет, старина. Как дела?
— Развлекаюсь потихоньку, — вяло отозвался Тил. — Пришел попрощаться?
— Есть разговор.
— Надоело все до чертиков, — сообщил Тил, выключая видеоплейер. — Вечером придет челнок, и отвалю я в этот самый Адапторий. Хоть какое-то разнообразие по жизни. Так с чем ты припожаловал?
Арч сгреб с кресла валявшиеся грудой видеокассеты, переложил их на стол и уселся.
— На Тхэ переворот, — сказал он. — Шу Тран скинул Джэ Глита, я только что смотрел видеосводки.
— Плевать я хотел на обоих.
— Еще новость. Меня отсылают отсюда.
— Это еще почему?
— Я провалился. Допустил утечку информации о Разведке. Прикончил одного типа. А главное, из-за меня погиб мой напарник. Больше мне в Разведке не работать. Выгнали. Теперь пошлют в Адапторий, по второму кругу. Ближайшим челноком.
Тил озадаченно покрутил головой.
— Н-да, делов как грязи… Вместе, значит, полетим?
Арч пересел к нему на койку, взял за плечо.
— Полетим. Еще как полетим. В гости к Подземному Папе. Ну что ты на меня уставился?
— Шутки шутишь, Эхелала?
— Какие там шутки. Я не полечу в Адапторий. Я хочу остаться на Тхэ. Но мне там и дня не продержаться, если Подземный Папа будет цел.
— Значит, для себя стараешься?
— Не только. Там, на планете, остался мой сын. Я хочу, чтобы его жизнь была другой. Какой угодно, только не такой, как моя. Мы взорвем этот сволочной компьютер, и будь, что будет.
Он хотел добавить, что, не будь этого решения, вся его жизнь потеряла бы ценность и смысл, что именно к этому вели его превратности судьбы, что вряд ли найдется другой человек, который сумеет сделать это, а значит, обязанность лежит на нем, Арче. Однако не стоило слишком долго распространяться.
— Наконец-то до тебя дошло, — Тил смерил его испытующим взглядом. — Только учти. Если если это ваши разведывательные штучки-дрючки… Если ты врешь, я тебя убью.
Он растопырил пятерни, подался вперед с перекошенным от ярости лицом.
— Задушу, понял?
— Вот и отлично. Договорились.
— Взрывчатка нужна. Хорошая и побольше.
— Само собой, — сказал Арч, вставая с койки. — Вот за ней сейчас и пойду. Жди меня здесь.
— Я пойду с тобой.
— Не надо. Сам управлюсь. Нам не стоит показываться вдвоем.
— Ладно.
Зайдя к себе в каюту, Арч взял рюкзак. Склады помещались двумя ярусами ниже, по кольцу вокруг реакторного блока. В коридорах и на лестницах ему не встретилось ни души, база будто вымерла. Судя по всему, на ней остался лишь необходимый минимум персонала, остальные вылетели на Тхэ, чтобы обеспечить возможно более детальный сбор информации о перевороте.
