— Я боюсь будущего. Люди и так ежедневно опасаются термоядерной катастрофы… Не кажется ли вам, что машина может вызвать во всем мире беспорядки?..
— Это уже моя забота, — глубокомысленно произнес Байлоу.
— Вы полагаете, мое дело создать машину, — сухо отрезал Манджак, — а ваше — ею распоряжаться? Тогда я еще раз подумаю, сумею ли я ее создать…
— О, вам изменяет выдержка. Вы меня неправильно поняли…
Манджак плохо слушал, что еще говорил этот человек. Приходилось напрягать всю свою волю, чтобы не высказать ему своего отвращения и гнева. "Как не понимают эти люди, — с горечью думал он, — что давно пора пересмотреть многие принципы, пришедшие к нам со времени каменного топора и прялки. В наш век уже нельзя смотреть на все с точки зрения купли и продажи. Никому же не приходит в голову с помощью лассо и уздечки управлять термоядерной реакцией, почему же в области человеческих отношений остаются все те же принципы кнута и пряника, на которые столь развязно опирается этот господин?"
Манджак хотел было что-то сказать, но Байлоу положил ему руку на плечо.
— Нет. Я не могу этого позволить ни себе, ни вам. Поверьте, в экономике и политике опыта у меня больше, если хотите, я запрограммирован лучше… Через два-три дня готовьтесь к переезду на континент… И потом учтите, — Байлоу сделал значительную паузу, — помимо интересов дела, в этом, кажется, заинтересовано и наше младшее поколение…
Байлоу кивнул в сторону Медж и Майкла, стоявших в глубине площадки, возле группы финиковых пальм. Медж в чем-то горячо уверяла Майкла, а он стоял, низко опустив голову, словно чувствовал себя виноватым.
Как ни умел владеть собой Манджак, но на этот раз ему не удалось скрыть свои чувства, и Байлоу без труда прочел на его лице растерянность и беспокойство. Несколько мгновений Байлоу молча наблюдал за своим партнером, а затем решил нанести решающий удар:
— Я могу обойтись, конечно, и без ваших услуг, — сказал он властно. Главное сделано. Ваши опыты доказали принципиальную возможность решения проблемы бессмертия. Не забудьте также, детали и узлы к вашей машине создавались на моих заводах. Вы, конечно, потратили массу энергии на то, чтобы зашифровать принцип работы аппаратов, но мои инженеры разгадали… я буду с вами честен, почти разгадали все ваши секреты. Без вас мае просто придется подождать лишних полгода, Ну, может быть, год. Вот и все.
— Вы забываете, что и полгода, и год — это много времени. Ваши потенциальные противники… — Манджак не хотел сдаваться, он решил хоть чем-нибудь сбить самодовольство этого человека.
— Я надеюсь, что и вам было бы неприятно прийти к финишу вторым. У нас цели общие. Демонтируйте машину. Через несколько дней мы с вами встретимся на континенте. Это мое последнее слово.
Манджак стиснул зубы и уставился глазами в какую-то неподвижную точку. "Стоило ли его отцу и ему отдать лучшие годы жизни на то, чтобы хоть немного приблизить людей к победе над смертью? А теперь кто-то другой грубо вмешивается в их работу и пытается навязать свою волю. И еще обидно: не удалось ему воспитать Майкла так, как его в свое время воспитал отец. Он за двадцать лет не сумел внушить Майклу любовь к их делу… А эта зеленоглазая особа скрутила его в два дня. Да, здесь старый Байлоу перехитрил его. И перехитрил, кажется, основательно.
Если принять предложение Байлоу, то это слада, почести, деньги… Разве ему безразлична судьба его машины, судьба его сына?.. Кто знает, может быть, вместо победы над смертью, его машина в руках Байлоу ускорит скольжение человечества к катастрофе? Этого как раз и боялся Майкл. Нужно было поговорить с ним. Но… это, кажется, уже бесполезно…
Манджак сказал Байлоу, что он подумает над его предложением, и направился к другим вольерам.
Невеселые мысли пугали Манджака. — Случилось то, чего он больше всего опасался. Он еще далек от цели, а мысли его теперь заняты другим. Сейчас он вынужден будет думать о социальных последствиях своего открытия вместо того, чтобы завершить саму работу. Даже с Майклом он не хотел говорить на эту тему. Много месяцев подряд он откладывал этот разговор. Прежде всего ему хотелось обсудить все с Кроуфордом и Росси… А теперь… Не слишком ли поздно?
Только увидев, что гидросамолет с Байлоу и его дочерью взмыл над островом, Манджак вздохнул облегченно.
Обычно, когда обстоятельства вынуждали Манджака на время отрываться от дела, он потом с новыми силами, словно изголодавшись, возвращался к прерванной работе, но на этот раз он не только не возобновил своих экспериментов, а даже не сказал Майклу, чтобы тот проследил за поведением воссозданной собаки. Впервые за долгие годы ему было неприятно думать о машине. Если до сих пор работа доставляла ему радость и мысль тянулась к ней, как зеленый побег тянется к солнцу, то теперь… Он с ужасом подумал, что вряд ли сможет вообще завершить работу.
Нервное возбуждение Манджака, казалось, достигло предела, Впервые в жизни он испугался. Работа может оказаться незавершенной. На его виске стала судорожно пульсировать голубая жилка. Медленно, тяжелым шагом пошел он к дому. Ему не хотелось видеться сегодня с Майклом. Не хотелось ни говорить, ни думать…
И вдруг, не доходя нескольких шагов до веранды, он почувствовал, что сердце стало биться аритмично, затем острая боль пронзила всю грудную клетку… Манджак сел на песок, медленно опустился на локоть и лег на спину.
"Неужели инфаркт миокарда?.. — мелькнула мысль. — Надо позвать Майкла…"
До слуха Манджака донеслись удары метронома, а затем он услышал голос Майкла. Сын с кем-то говорил по радио.
С Медж? Нет. Майкл говорил с Росси.
— Отец чувствует себя хорошо… он ушел в глубь острова… Что ему передать?
— Ваш препарат помог… Девочке стало лучше… О Майкле Манджаке и его "матрицах" сейчас пишут все газеты… Я ничего не смог сделать…
— Отец будет недоволен… Как ваш препарат против стронция?
— Плохо, мой друг…
— Почему плохо?
— Передай отцу, что завтра мы будем на острове… Я, Кроуфорд и Джен вместе с матерью…
— Хорошо. Обязательно. Отец будет рад…
— Скажи отцу… У меня нет другого выхода… Будем давать препарат девочке… А его "комплекс" пусть страхует операцию…
— Справятся ли наши машины?..
— Должны справиться, Майкл… Должны…
Боль в сердце Манджака понемногу утихала. "Нет, значит на. этот раз обошлось…" Манджак уже мог перевести дыхание. Попробовал сесть. Ну, что это еще за дело? Видимо, Росси потерял рассудок. Что он может сделать?
Манджак невольно застонал, затем, сгинув зубы, едва передвигая ноги, пошел к дому.
