думать о том, что бы ты хотел получить вместо потерянного халата астронома, а я тебе помогу. Тибальд подчинился и с изумлением заметил, что его руки сами потянулись к формочкам и начали что-то мастерить. Он не стал их сдерживать, а они строили и строили. Тибальд замечал, что песок течет меж его рук, как вода, но старался не обращать на это внимания. Иногда руки останавливались, иногда они начинали двигаться быстрее, как будто выплетая невидимую нить. Леяль с интересом наблюдала за работой Тибальда и наконец громко вскрикнула:
– Атаг! Анимул!
Руки остановились и застыли в воздухе. Внезапно, тысячи светлячков замелькали перед Тибальдом и осветили песок. Он взглянул вниз. Перед ним лежал костюм, который он сам смастерил, а точнее вылепил.
– Что смотришь и удивляешься, неужели ты не привык еще к чудесам Фэйри-Града?
– К этому трудно привыкнуть, – медленно промолвил Тибальд.
– На самом деле, мало у кого получается с первого раза – и заклинание превращения, и заклинание формы выходят раза со второго, третьего, но у тебя дела спорятся!
– Я понял, – воскликнул Тибальд, – и внутренность пирамиды осветилась, а потом начала медленно гаснуть. – Мои мысли творят чудеса? Но почему это происходит только в Фэйри-Граде? И зачем произносить заклинание?
– Близко, мой путешественник, но не совсем так. Истина посложнее. А где у тебя хуже всего получалось творить чудеса?
– В Сетии. Но она – далеко. – Тут Тибальд прервался на полуслове. Вот и ответ на мой вопрос.
– Конечно! Кстати, поздравляю тебя!
– С чем?
– Ты стал настоящим велфом. Ты понял, как творить чудеса в Фэйри-Граде?
– Значит, что я ни пожелаю, сбудется?
– Ну попробуй…
– Я хочу, я хочу,… – у Тибальда задрожал голос. Я хочу узнать, что же случилось с теми гномами, которых я завалил в Дорфии! Может быть, я смогу их спасти! – крикнул он, и опять пирамиду осветили сполохи света.
Наступила пауза.
– Ничего не случилось… медленно протянул Тибальд. – Что с ними?
– Вот видишь, не все так просто. Но я тебе обещаю, что завтра ты узнаешь все и даже, наверняка, больше, чем знаю я.
– А что это за свет, вспыхивающий вокруг?
– А это, мой милый путешественник, … я же сказала, что ты стал настоящим велфом!
– Да, – радостно вскрикнул Тибальд. – Ты – это музыка, а я – это свет!
Леяль ласково улыбнулась.
– А теперь примерь свой наряд.
Тибальд совсем забыл про костюм, который он сотворил. Он поглядел на него, затем радостно рассмеялся и в матовом-теплом голубом свете натянул на себя рубашку, штаны и шапочку.
– А как я смогу посмотреть на себя теперь? А, знаю: «Я хочу себя увидеть со стороны!» – громко крикнул Тибальд.
Леяль рассмеялась.
– Ну что, разглядел?
– Нет… Ничего не понимаю. Почему иногда мои желания сбываются, а иногда – нет? Ведь мы в Фэйри-Граде!
– А ты подумай, что бы случилось, если бы действительно все желания сбывались моментально, пусть и в Фэйри-Граде?
Тибальд представил себе неразбериху, которая могла бы произойти и передернул плечами.
– Да, я погорячился…
– Все гораздо сложнее, велфы долго учатся волшебству, хотя, я уверена, у тебя выйдет быстрее.
Леяль вынула откуда-то зеркало, протянула ему и улыбнулась.
– Погляди на себя.
Тибальд посмотрел в зеркало и увидел незнакомца в странных белых туфлях. Штаны были облегающие, темно-голубого цвета, подпоясанные странным коричневым прямоугольным ремнем безо всяких украшений, с застежкой из металла, похожего на железо, но все же это было не железо. На нем была майка, на которой была нарисована карта Дорфии, а голову украшала шапка с козырьком, но козырек глядел назад. Завершал наряд мешок; Тибальд и не заметил, как нацепил его себе на плечи. Как и весь наряд путешественника, мешок тем не менее был достаточно удобный, с большим количество отделений и каких-то странных вышивок, наверняка нужных для чего-то. Да, наряд крайне странный, но, Тибальд был уверен, очень удобный для долгих путешествий.
Леяль поглядела на своего попутчика прищурившись.
– Интересно, – пропела она. – Таким ты мне не представлялся. Таким ты, похоже, не представлялся никому, кроме самого себя. – Но мне нравится. От тебя не знаешь, чего ждать каждый новый миг, и в этом и есть вся прелесть Фэйри-Града и велфов.
Но Тибальд остался недоволен. Рядом с волшебным платьем хрупкой Леяль его странный наряд выглядел очень несуразно. Поэтому он зажмурился еще раз, представил себя рядом с Леяль, и, на этот раз, у него вышло платье менестреля – красные чулки, остроносые туфли, аккуратная жилетка и шапочка. Неожиданно он обнаружил рядом с собой гитару. Он никогда не умел играть, но тут же взял с себя слово научиться (вначале проверив, что одного желания «Я хочу уметь играть» недостаточно).
– А теперь посмотри внимательно на эту стену, – посоветовала Леяль.
Только сейчас Тибальд обнаружил лестницу с внутренней стороны пирамиды. Она уходила ввысь и заканчивалась маленькой дверцей.
Путешественник взглянул на Леяль. Она улыбнулась и помахала в сторону лестницы. Тибальд начал карабкаться, а фея взбиралась по лестнице вдоль противоположной стены. Достигнув дверцы, он открыл ее и заметил уютную комнатку с маленькой кроваткой. Леяль нежно пропела: «Спокойной ночи» и нырнула в свою каморку.
Лучший день в жизни Тибальда подходил к концу. И отныне все его дни обещали быть такими же волшебными. Только сейчас он по-настоящему ощутил, что больше ему нечего бояться, он достиг своей мечты, вернее того, что оказалось во много раз прекрасней любой мечты. Путешественник закрыл за собой двери, сладко улыбнулся, отчего его комнатка осветилась мягким матовым зеленым светом, и уснул.
Настало утро. Тибальд проснулся и поглядел вокруг. Он находился в небольшой комнатке, в которой стояли кровать и стул – больше в ней ничего не было. Стены ее были песочного цвета, кровать стояла на песочном полу, а ножки кровати немного увязали в нем. Окно было наклонным и сливалось со стеной пирамиды. На взгляд, стена напоминала треугольник со всеми одинаковыми сторонами – математик бы сказал, что пирамида – это тетраэдр. Из окна открывался удивительный вид. Чудесток Формы можно было, наверное, еще назвать Песочным Чудестоком, потому что все пространство до горизонта было заполнено песком. Правда, вблизи от горизонта, похоже, песок заканчивался, и начиналось что-то вроде холмов. Несмотря на обилие песка, воздух был свежим, немного сухим, но удивительно приятным.
– Ну, а теперь пора завтракать, – сказал сам себе Тибальд и только тут обнаружил, что есть ему совсем не хочется, хоть у него и не было маковой росинки во рту, наверное, с тех пор, как Масофаг ввергнул его вглубь земли. А когда это произошло? Дня три
