Мэри поначалу опешила, но быстро сообразила, что происходит: Понтер использовал шкаф как чесательный столб. В голове возник образ довольного Балу из диснеевской «Книги джунглей». Она пыталась подавить улыбку. У неё самой спина чесалась довольно часто — и, подумала она, уже давно некому было ей её почесать. Если спина Понтера действительно такая волосатая, то она, должно быть, чешется довольно регулярно. Наверное, жилые помещения в его мире оборудованы специальными приспособлениями для чесания спины.
Она задумалась, будет ли вежливо предложить почесать ему спину — и эта мысль повергла её в ступор. Она полагала, что уже никогда не захочет касаться мужчины, или чтобы он её касался. В чесании спины не обязательно присутствует сексуальный подтекст, но опять же, литература, которую дала ей Кейша, подтвердила то, что она уже знала: в изнасиловании тоже нет ничего от секса. И всё же она ничего не знала о том, как принято вести себя друг с другом мужчине и женщине в мире Понтера; она могла серьёзно его оскорбить или…
Опомнись, женщина!
Без сомнения она выглядела для Понтера не более привлекательно, чем он для неё. Он почесался ещё какое-то время, потом отступил от массивного шкафа. Он сделал рукой приглашающий жест, будто предлагая Мэри проделать то же самое.
Она забеспокоилась о том, что может что-то сломать или скинуть с полок, но если шкаф выдержал Понтера, то и её наверняка выдержит.
— Спасибо, — сказала Мэри. Она пересекла комнату, обошла прозрачный кофейный столик и прижала спину к углу шкафа. Потом поелозила спиной по дереву. Это и правда было приятно, хотя застёжка лифчика постоянно цеплялась за угол.
— Хорошо, да? — сказал Понтер.
Мэри улыбнулась.
— Ага.
В этот момент зазвонил телефон. Понтер посмотрел на него, Мэри тоже. Телефон не умолкал.
— Точно не для я, — сказал Понтер.
Мери засмеялась и подошла к столу, на котором лежала трубка зеленоватого цвета. Она приняла звонок.
— Дом доктора Монтего.
— Профессор Мэри Воган случайно не у вас? — спросил мужской голос.
— Э-э… я слушаю.
— Здо́рово! Меня зовут Санджит. Я продюсер «@discovery.ca», вечерней программы научных новостей на канале «Дискавери-Канада».
— Вау, — сказала Мэри. — Крутое шоу.
— Спасибо. Мы следим за этой историей с неандертальцем из Садбери. Честно говоря, мы поначалу в неё не верили, но только что пришло сообщение, что вы установили подлинность его ДНК.
— Да, — сказала Мэри. — У него действительно ДНК неандертальца.
— А что скажете про… про него самого? Он не подделка?
— Нет, — сказала Мэри. — Он вполне настоящий.
— Круто. В общем, видите ли, мы были бы счастливы увидеть вас в нашей завтрашней передаче. Нашим каналом владеет CTV, так что мы могли бы прислать кого-нибудь из местной студии организовать телеинтервью между вами в Садбери и Джеем Инграмом, одним из ведущих, в нашей студии в Торонто.
— Гмм, — сказала Мэри. — Ну, хорошо. Я согласна.
— Отлично, — сказал Санджит. — Давайте я вам вкратце расскажу, о чём будет разговор.
Мэри повернулась и выглянула в окно. Во дворе Рубен и Луиза всё ещё возились с барбекю.
— Давайте.
— Во-первых, хочу убедиться, что в моих сведениях о вас самой ничего не напутано. Вы преподаёте в Йоркском университете, верно?
— Да, генетику.
— На постоянной должности?
— Да.
— Ваша кандидатская степень в области…
— Молекулярной биологии.
— В 1996 году вы ездили в Германию, чтобы взять образец ДНК хранящегося там типового экземпляра неандертальца, всё верно?
Мэри бросила взгляд на Понтера, чтобы убедиться, что он ничего не имеет против того, что она так долго разговаривает по телефону. Его ответная улыбка была вполне искренней, так что она продолжила.
— Да.
— Расскажите об этом подробнее, — попросил Санджит.
В целом подготовка к интервью заняла минут двадцать. Она слышала, как Рубен и Луиза пару раз проходили со двора на кухню; один раз Рубен просунул голову в гостиную убедиться, что у Мэри всё в порядке, и она, зажав микрофон рукой, рассказала ему, что происходит. Он улыбнулся и вернулся к готовке. Наконец, Санджит исчерпал свой запас вопросов, и они подтвердили свою готовность к записи интервью. Мэри положила трубку и вернулась к Понтеру.
— Простите, — сказала она.
Но Понтер уже бросался на неё с вытянутой вперёд рукой. В одно мгновение она поняла, какой была идиоткой; он специально заманил её сюда, к книжным шкафам, подальше от двери. Одним движением массивной руки он отбросит её и от окна, и Рубен и Луиза не смогут видеть её снаружи.
— Прошу, — сказала Мэри, — Прошу… я закричу…
Понтер сделал ещё один судорожный шаг вперёд, и тут…
И тут Мэри закричала.
— Помогите! Помогите!
Понтер тяжёло оседал на ковёр. Его лоб над надбровным валиком покрывал густой пот, а кожа приобрела пепельный оттенок. Мэри бухнулась на колени рядом с ним. Его грудь быстро поднималась и опускалась; он начинал хрипеть.
— Помогите! — завопила она снова.
Она услышала, как распахивается дверь. В комнату ворвался Рубен.
— Что слу… о Господи!
Он подскочил к Понтеру. Луиза прибежала пару секунд спустя. Рубен щупал у Понтера пульс.
— Понтер не здоровый, — сказала Хак женским голосом.
— Да, — ответил Рубен, кивая. — Вы знаете, что с ним не так?
— Нет, — ответила Хак. — Пульс учащён, дыхание неглубокое. Температура тела 39.
Мэри на мгновение растерялась, услышав, что имплант называет температуру в, как ей показалось, градусах Цельсия — если так, что у Понтера серьёзный жар. Но, если подумать, это была самая логичная температурная шкала, которую могли бы выдумать существа с десятью пальцами.
— У него есть аллергия? — спросил Рубен.
Хак пискнула.
— Аллергия, — объяснил Рубен, — Еда или вещи из нормального окружения, которые не действуют на других людей, но ему от них плохо.
— Нет, — ответила Хак.
— Был ли он болен, когда покидал ваш мир?
— Болен? — повторила Хак.
— Нездоров. Чувствовал недомогание.
— Нет.
Рубен взглянул на украшенные затейливой резьбой деревянные часы, стоящие на одной из книжных полок.
— Он в нашем мире уже пятьдесят один час. Чёрт, чёрт, чёрт!
— Что такое? — спросила Мэри.
— Боже, какой я идиот! — сказал Рубен, вставая. Он бегом устремился в соседнюю комнату и вернулся с коричневым врачебным чемоданчиком, который тут же открыл. Он достал из него деревянный медицинский шпатель и крошечный фонарик. — Понтер, — твёрдо сказал он, — откройте рот.
