Волшебство стихов не трогало сэра Роберта. Его память обратилась к годам войны, когда он вел свою собственную битву за лабораторным столом. На суше, на море, в воздухе гибли люди, а он наблюдал за прохождением электронов по смыкающимся магнитным полям. Трудно было представить себе что-то более отвлеченное; и все же из той работы, в которой он участвовал, родилось величайшее тактическое оружие Второй мировой войны.
Это был шаг от радара к небесной механике, от орбит электронов к путям планет вокруг Солнца. Техника, примененная им в маленьком мире магнетрона, могла быть применена в космических масштабах. Возможно, ему повезло; проработав всего десять лет, он заслужил солидную репутацию, атаковав проблему трех тел. Десять лет спустя – к всеобщему и его собственному изумлению – он стал королевским астрономом.
«И пульс войны, и страсть мечты о чуде, / Небес шептанье, звуков полотно, / И пенье звезд, и гром любви прекрасной, / И музыка, что греет сердце, как вино».
Он мог бы безбедно жить, занимая этот пост, до конца жизни, но дух времени слишком сильно захватил его. Разум подсказывал ему, что наступит время освоения космоса, но сначала он не понимал, насколько оно близко, это время. А когда он это понял, то осознал, что наконец обрел цель в жизни, что долгие годы трудов наконец принесли свой урожай.
Он переворачивал пожелтевшие страницы до тех пор, пока не нашел то, что искал. Здесь, в узких колонках шрифта, до сих пор сохранилось волшебство, здесь ничего не менялось, и слова до сих пор откликались в его мозгу устойчивым ритмом. Было время, когда эти строки одна за другой, бесконечной цепью, час за часом странствовали по его сознанию – до тех пор, пока слова не утрачивали смысл
Созвездий мириады
Сюда не льют лучи,
Молчат здесь водопады,
Не пенятся ключи;
Ни радости беспечной,
Ни скорби быстротечной –
Один лишь сон – сон вечный Ждет в вечной той ночи
[28].
Вечная ночь должна была наступить – и слишком скоро вопреки желаниям человека. Но хотя бы до того как людям предстоит зачахнуть и умереть, он познает звезды, а Вселенная, не растаяв, будто сон, поведает ему свои тайны. И если не ему – то другим, которые придут после него завершат то, что начал он.
Сэр Роберт закрыл тоненький томик и положил на полку. Его путешествие в прошлое закончилось в будущем, и настала пора возвращаться.
На тумбочке рядом с кроватью сердито и настойчиво звонил телефон.
О Джефферсоне Уилксе никто ничего не знал просто потому, что знать о нем было почти нечего. Почти тридцать лет он проработав младшим бухгалтером на фабрике в Питсбурге и за это время в должности его повысили всего один раз. Работу свою он выполнял с нарочитой скрупулезностью, что приводило в отчаяние его работодателей. Как миллионы его современников, он практически ничего не понимал в той цивилизации, в которой жил. Двадцать пять лет назад он женился, и никто не удивился, узнав, что жена ушла от него через несколько месяцев.
Даже его друзья – хотя никто толком не знал, были ли у него друзья,- не стали бы утверждать, что Джефферсон Уилкс – глубокий мыслитель. Однако была одна тема, о которой он, на свой манер, очень серьезно размышлял.
Мир никогда не узнает о том, как случилось, что жалкий маленький ум Джефферсона Уилкса обратился к звездам. Скорее всего, побудительным мотивом послужило желание уйти от серости будничной жизни. Но какова бы ни была причина, он изучил многое из того, что было написано теми, кто предсказывал покорение космоса. И решил, что этому следует помешать любой ценой.
Насколько можно предположить, Джефферсон Уилкс верил что попытка покорить космос навлечет на человечество какое-то жуткое метафизическое проклятие. Есть даже свидетельства, что он считал Луну адом – или, по меньшей мере, чистилищем. Любое преждевременное вторжение человечества в эти инфернальные области должно было привести к немыслимым и, мягко говоря, печальным последствиям.
Чтобы обрести поддержку для своих идей, Джефферсон Уилкс поступил так, как поступали тысячи людей до него. Он попытался обратить других в свою веру, создав организацию, которой присвоил пафосное название: «Ракеты не должны взлететь!» Поскольку у любой доктрины, какой бы фантастической она ни была, всегда найдется хоть несколько приверженцев, Уилкс со временем нашел несколько десятков единомышленников в рядах одной религиозной секты, которые во множестве цветут пышным цветом на западе Соединенных Штатов. Правда, вскоре микроскопическое движение начали терзать расколы и контррасколы. В конце концов основателю остались расшатанные нервы и финансовый кризис. Если кому-то требуется точное определение того, что произошло с Уилксом, то можно с уверенностью сказать, что он обезумел.
Когда был построен «Прометей», Уилкс решил, что предотвратить взлет этого корабля сможет только он. За несколько недель до старта он подсчитал свои мизерные сбережения и снял все деньги с банковского счета. Для того чтобы добраться до Австралии, ему не хватало ста пятидесяти пяти долларов.
Исчезновение Джефферсона Уилкса удивило и огорчило его работодателей, но, изучив его бухгалтерские книги, они не предприняли попыток разыскать его. Как-то несолидно звонить в полицию, если после тридцати лет безупречной службы человек крадет из сейфа, в котором лежи несколько тысяч долларов, всего сто пятьдесят пять.
Уилкс без каких-либо сложностей добрался до Луна-Сити, а когда он там оказался, никто его не заметил. Сотрудники Межпланетного общества приняли его за одного из нескольких сотен репортеров, а репортеры – за сотрудника общества. В конце концов, Уилкс был из тех людей, которые способны войти прямиком в Букингемский дворец, не привлекая к себе ни малейшего внимания. Более того, охранники были бы готовы поклясться, что вообще никто не входил.
Какие мысли протиснулись в узкие воротца разума Джефферсона Уилкса, когда он увидел «Прометей», лежащий в стартовой «люльке», никто никогда не узнает. Возможно, до этого момента он не сознавал грандиозности задачи, которую перед собой поставил. Он мог бы, конечно, причинить кораблю немалый вред с помощью бомбы, но, хотя в Питсбурге, как во многих больших городах, в принципе, бомбу можно найти, о том, как ее приобрести, мало кому известно – а уж особенно добропорядочным бухгалтерам,
Из-за веревочного барьера Уилкс наблюдал за тем, как на корабль вносят какие-то грузы. Он заметил, что с наступлением ночи на огромном корабле никого не остается, а прожектора за несколько часов до утра отключают.
