«Не лучше ли будет,- подумал он,- сделать так, чтобы корабль улетел с Земли, но никогда и ни за что не вернулся?» Сломанный корабль можно починить, а тот, который необъяснимо исчез, может стать гораздо более серьезной помехой – предупреждением, устрашением.
Джефферсон Уилкс, полный профан по части науки и техники, все же знал, что на корабле имеется собственный запас воздуха, и еще он знал, что этот воздух хранят в баллонах. Что может быть проще – опорожнить эти баллоны так, чтобы недостача воздуха была обнаружена слишком поздно? Он не хотел навредить астронавтам, ему было искренне жаль, что их ожидает такой конец, но он не видел иного выхода.
Трудно даже перечислить все слабые места в плане Уилкса. Запас воздуха на борту «Прометея» не находился ни в каких баллонах, а если бы Уилксу удалось опустошить цистерны с жидким кислородом, его ожидали бы весьма неприятные сюрпризы вроде обморожения. Обычная проверка всех систем перед стартом в любом случае подсказала бы членам экипажа, что именно случилось, и даже без резерва кислорода установка кондиционирования воздуха на протяжении многих часов могла поддержать пригодную для дыхания атмосферу. Этого времени вполне хватило бы для того, чтобы выйти на аварийную орбиту, которую, в случае чего легко и просто было рассчитать.
И последнее, но далеко не самое маловажное: Уилксу следовало проникнуть на борт корабля. Он не сомневался в том, что это возможно, потому что подвижной трап каждый вечер оставляли рядом с люком и он настолько внимательно его изучил, что мог бы подняться по ступеням даже в кромешной тьме. Как-то раз, когда вблизи от носа корабля собралась толпа, он смешался с ней и внимательно рассмотрел странную, овальной формы дверь, открывавшуюся внутрь. Никаких замков он на ней не обнаружил.
Он спрятался в пустом ангаре на краю летного поля и ждал, пока на небе не появился тонкий серп месяца. Было очень холодно, а Уилкс к этому не был готов, поскольку в Пенсильвании сейчас было лето. Однако стоявшая перед ним задача придавала ему решимости, и, когда наконец погасли прожекторы, он крадучись пошел по бетонной площадке к черным крыльям, распростертым под звездами.
Он наткнулся на веревочный барьер и подлез под канат. Через несколько минут он нащупал металлическую раму и обошел основание трапа. Прежде чем подняться по ступеням, он прислушался. Стояла абсолютная тишина; на горизонте виднелось тусклое зарево огней Луна-Сити. Метрах в ста Уилкс различил туманные очертания домиков и ангаров, но они были темны и, по всей вероятности, пусты. Он начал подниматься по ступеням.
На первой площадке он остановился, снова прислушался и снова ничего подозрительного не услышал. Карманы пальто оттягивали вещи, которые он прихватил с собой,- электрический фонарик и кое-какие инструменты. Уилкс немного гордился своей предусмотрительностью и тем, насколько легко пока у него все получалось.
Вот и последняя ступенька. Он одолел второй пролет и поднялся на верхнюю площадку. Сжав в одной руке фонарик, он прикоснулся другой к гладкой и холодной поверхности космического корабля.
На постройку «Прометея» ушли миллионы фунтов и еще больше миллионов долларов. Ученые, получившие такие суммы от правительств и крупных промышленных предприятий, не были круглыми дураками. Большинству людей – только не Джефферсону Уилксу – показалось бы невероятным, что плод их трудов по ночам остается неохраняемым и беззащитным.
Много лет назад люди, отвечавшие за планирование полета, предвидели вероятность саботажа со стороны религиозных фанатиков, и в одной из папок в архиве Межпланетного общества хранились письма с угрозами, которые некоторым людям хватило ума написать. Поэтому были приняты все необходимые меры предосторожности – и эти меры приняли люди, которые сами несколько лет во время войны посвятили саботажу германской или союзнической техники.
Этой ночью в бетонном бункере на краю летного поля дежурил студент-юрист по имени Ахмет Сингх; тем самым он имел возможность заработать немного денег во время каникул, и это его вполне устраивало. Когда Джефферсон Уилкс приблизился к веревочному заграждению, Ахмет Сингх крепко спал, чего от него, как ни странно, и следовало ожидать. Но пять секунд спустя он проснулся.
Сингх нажал клавишу отключения сигнализации и быстро подошел к пульту управления, изрыгая проклятия на трех языках и оперируя понятиями четырех религий. Уже второй раз что-то случалось во время его дежурства: в прошлый раз сигнализация сработала из-за того, что за ограждение забрела собака, принадлежащая кому-то из сотрудников. Возможно, и теперь стряслось что-то в этом духе.
Сингх включил преобразователь изображения и нетерпеливо ждал несколько секунд, пока нагреется лучевая трубка. Затем он с помощью проектора начал осматривать корабль.
Для Ахмета Сингха все выглядело так, словно площадку перед стартовой платформой заливали лучи лилового прожектора. И в этих лучах, не ведая о них, к «Прометею» крадучись подбирался какой-то человек. Трудно было не рассмеяться, глядя на его движения. Он шел, выставив перед собой руки, вслепую – в то время как все вокруг него было залито светом. Ахмет следил за незнакомцем, передвигая луч инфракрасного прожектора, пока человек не подошел к трапу. В этот момент сработала вторая система сигнализация, и ее Сингх тоже отключил. Он решил ничего не предпринимать до тех пор, пока не выяснит, что понадобилось полуночному бродяге.
Когда Джефферсон Уилкс остановился на второй площадке трапа, Ахмет Сингх сумел сделать прекрасный фотоснимок, который можно было использовать в качестве вещественного доказательства в любом суде. Он подождал, когда Уилкс попытается открыть люк, и решил, что пора действовать.
Сноп света, пригвоздивший Уилкса к обшивке корабля, ослепил его с той же силой, что и темнота, когда он передвигался на ощупь. В первое мгновение шок был настолько силен, что он не мог пошевелиться. А потом из тьмы ночи прогремел оглушительный голос:
– Ты что тут делаешь? А ну, спускайся немедленно! Уилкс начал машинально спускаться по трапу. Оказавшись на нижней площадке, он наконец начал что-то соображать и стал отчаянно озираться по сторонам в надежде убежать. Прикрывая глаза руками, он мало что видел; ужасный круг света около «Прометея» простирался всего на сотню метров, а дальше была темнота и, быть может, спасение.
Из-за границы освещенного круга вновь послышался голос:
– Быстрее давай! Иди сюда – мы тебя окружили!
«Мы» было чистейшей воды выдумкой Сингха, хотя действительно подкрепление в лице двух заспанных сержантом полиции было уже в пути.
