— Дорогой Талтос! — святой Калин в сотый раз повторял одно и то же. — Насколько я понимаю, мы находимся пед домашним арестом. И все же… и нас, и вас на Лазертауне прежде всего интересуют шахты. Я очень прошу вас разрешить моим помощникам заняться археологическими раскопками. Мы вас не станем беспокоить. Нам не нужна никакая дополнительная рабочая сила. Ну, а если уж вам так хочется нас охранять, тогда мы предоставим вам эту возможность! — Калин иронично усмехнулся. — Что, собственно говоря, может вас так беспокоить? Гарантирую, что оттуда мы не сможем нанести контрудара!
— Нет, — выдохнул трак. Кажется, за время разговора это было уже шестое «нет», сказанное жуком. Доводы Его Святейшества явно не действовали на сознание насекомого. /
— Это «нет» относится к раскопкам или к охране? — не сдавался святой Калин. — Я согласен вести переговоры, но вы должны сделать хоть какую-то уступку, ведь любые переговоры начинаются со взаимных уступок!
— Нет, — опять сказал трак. Его хитиновый панцирь раздулся и затрещал. — Мы не верим в то, что проводить там раскопки необходимо.
Элибер зевнула. Эта встреча прервала ее краткий отдых. Она посмотрела из окна отеля на серую пленку чуть-чуть мерцающего купола. Времена года здесь были почти неразличимы. И вообще, время на Лазертауне двигалось так медленно, что можно было даже не заметить, что оно существует… конечно, если бы не обрушившиеся на них события…
Калин взъерошил свои седеющие волосы:
— Командир, мои люди умеют прекрасно обращаться со скафандрами, к тому же все они — отличные специалисты, прошедшие через много раскопок. Наши работы не принесут вам никаких хлопот — я обещаю. Если бы вы могли мне позволить осмотреть эту местность! Очень важно, чтобы раскопки были как следует обследованы до того, как Трон Триады нанесет ответный удар! Эта война может абсолютно все уничтожить!
Элибер хмыкнула. Она уже представила себе, что трак опять затрещит своим хитиновым панцирем и произнесет тупое и упрямое «нет», но произошло нечто другое.
— Может быть, — ответил жук и щелкнул своими щупальцами.
Святой Калин даже растерялся от неожиданности:
— Может быть, — это значит, что мы сможем пройти к месту раскопок? Когда же?
— Завтра.
Глаза Калина засветились:
— Вот спасибо! Вот это хорошо!
Трак еще раз щелкнул клешней:
— Чуть-чуть попозже мы уточним условия вашего похода к месту раскопок. Запомните, мое присутствие при этом обязательно. — Трак треснул щитками хитинового панциря и удалился.
Когда дверь за жуком закрылась, Калин от удовольствия захлопал в ладоши:
— Вот это да! Вот это здорово! Пусть и маленькая победа, но она за нами!
— Ну, это крохи! — еле слышно пробормотала Элибер.
— Возможно… — Его Святейшество задумчиво посмотрел на нее. — Возможно, они просто решили протянуть время, а потом отказать. Как ты думаешь?
— Я думаю… — Элибер встала, — что я очень хочу есть!
Миссионер рассмеялся:
— Ну уж в этом-то я точно смогу тебе помочь! Узнай, проснулся ли Ленский, и сразу же пойдем завтракать.
* * *
Боггс подобрал с тарелки остатки еды и пробурчал:
— Ну хотя бы кормежка при жуках получше, верно, Сташ?
— Не настолько, чтобы об этом стоило говорить.
Джек наблюдал за вечно недовольным парнем:
— Интересно, а что бы могло тебя удовлетворить?
Сташ повертел в воздухе вилкой и проглотил кусок мяса:
— Ну… если траки хотят, чтобы я на них работал, они должны предоставить мне определенные удобства…
Шторм хмыкнул:
— Я думаю, что это тебе придется обеспечивать их удобствами!
Бригада, сидевшая за соседними столиками, весело расхохоталась. Сташ оглянулся и зло посмотрел на рабочих, потом повернулся к Шторму:
— А ты знаешь, что я имею в виду, приятель?
— Конечно, знаю. — Джек улыбнулся. — Мы все знаем, что ты имеешь в виду. И все же я посоветовал бы тебе держать язык за зубами и получше слушать и думать обо всем происходящем в течение нескольких ближайших смен. Мы ведь не знаем, чего от нас хотят траки и что они намерены с нами сделать, так что — немного осторожности!
Боггс смял салфетку и бросил ее в маленькую мусорную корзинку.
— Шторм прав. Я тоже думаю, что тебе надо помалкивать, Сташ. Новый прораб появится здесь утром. Он поговорит с нами, а уж потом разобьет нас на рабочие группы. И все же я не пойму — если им так нужен норцит, зачем надо было бомбить шахты? Кажется, горнодобытчики для них не так ценны, как вы думаете.
Сташ пожал плечами и зло посмотрел на Шторма:
— Эй, приятель, я ведь молчал о том, что ты рыцарь, не так ли? Так что, я и сам знаю, как надо играть в подобные игры. — Он насупился, отвернулся и за время завтрака больше не сказал ни слова.
Подошли служащие столовой, убрали посуду, а потом отнесли в сторону столы. Бригада построилась и, тихо переговариваясь, стала ожидать нового прораба. Боггс протянул Джеку пачку со жвачкой. Тот покачал головой:
— Нет, спасибо! — повернулся и вдруг почувствовал специфический, очень хорошо знакомый ему запах, доносившийся из коридора. У него похолодели руки. Когда новый прораб появился в дверях, Шторм уже понимал, чего ему следует ждать.
У Переса отвисла челюсть.
— Господи Иисусе Христе! — пробормотал он, и сквозь его смуглую кожу отчетливо проступила смертельная бледность. Прораб остановился. Что-то огромное, темное и живое пряталось за его спиной. У Джека
— Итак, друзья горнодобытчики, я — капитан Крок, — представился новый прораб. — Как вы видите, я милосец, доблестный солдат, которого взяли в плен на планете, завоеванной траками. Я долго и жестоко дрался за свободу моего народа и поэтому заслужил уважение противника. С сегодняшнего дня я буду вашим командиром. — Милосец открыл рот и обнажил свои огромные желтые клыки. Кажется, этот звериный оскал стоило понимать как добродушную усмешку.
Высокий, широкоплечий, лохматый гуманоид с медвежьей головой внимательно посмотрел на рабочих. Этот милосец явно не был молод — его темная грива поседела от зим и лет, хотя… может быть, «это была ранняя седина — результат сладкой жизни в плену у траков? Джек непроизвольно закрыл глаза. Кажется, один из его кошмаров претворился в жизнь. О том, что траки щадят побежденного врага и принимают его к себе на службу в том случае, если этот враг поражает их своим мужеством, Джек слышал неоднократно. Но он хорошо знал милосцев — нацию лгунов и изменников. И то, что медведь, стоящий перед ним, сумел выжить, говорило только о том, что он был самым хитрым и самым продажным из всех своих собратьев. Шторму стало интересно, какой мерой свободы пользуется Крок в тракианском плену.
