— КРЫСЫ убили папу.
— Вин его тоже не вернет, — мягко говорю я.
— Ланс Вин был папиным другом, — она идет к окну. — Я хочу быть полезной.
Я даже могу это понять. Мне тоже хочется быть полезным. Но почему мы должны быть на разных сторонах? Разве она совсем не видит, что там происходит?
— Ты должна пойти спать, — говорю я.
— Я рада, что ты снова здесь, — говорит Ниам. Она наливает стакан воды и плетется из кухни.
Я не могу убеждать Ниам в том, что наш отец был сам виноват в своей смерти. Если я в это верю, значит, я обманываю сам себя.
И я не могу быть ее совестью. Это с самого начала обречено на провал.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. «ПРЕДАТЕЛЬСТВО»
Беа спасается бегством, ее преследуют вооруженные солдаты. Впереди бежит мой отец, держа в руке старомодный мушкет.
В конце концов, Беа падает. Я вдруг тоже оказываюсь там, но не могу ей помочь, так как прирос к дороге.
— Все лучше, чем это, — говорит она. До того как я успеваю ее спасти, ее уже уволок Оскар.
Я забираюсь в темное место, как трус. Она смотрит на Оскара и улыбается. Затем их губы соприкасаются.
Я мгновенно просыпаюсь, с таким ощущением, как будто меня кто-то душит.
Кьярис обхватила меня рукой и храпит.
Я высвобождаюсь, сажусь и распутываю кислородный шланг, который каким-то образом ночью обмотался вокруг шеи. Такие кошмары мне не нужны.
Держа баллон с кислородом, я встаю с кровати. На мне только нижнее белье, поэтому я быстро натягиваю пуловер, лежащий на прикроватной тумбочке.
Кьярис шевелится и поворачивается ко мне.
— Нам сейчас немного неловко, — зевая, говорит она. Это спокойно можно назвать преуменьшением года. — Но не волнуйся, мы привыкнем друг к другу.
Она выглядит безобидной, но чувствуя угрызения совести, я даже не могу назвать ее милой.
Это Беа должна лежать рядом со мной, это ее бедра я должен обнимать по ночам. Вместо этого, я всю ночь лежал скорее рядом с кроватью, чем в ней, чтобы случайно не задеть Кьярис. Мой взгляд был постоянно устремлен на дверь, в ожидании Макса или Вани, пока, в конце концов, мои глаза не закрылись.
— Как долго ты уже здесь живешь? — осведомляюсь я.
— Четыре года. Я родом из Купола. Но я ужасно рада, что мне удалось выбраться оттуда. Особенно сейчас, когда это все происходит.
— Ясно, — говорю я. Я иду к двери, в щель которой, кто-то ночью протолкнул два серых, похожих на бумагу листа. Они идентичны, кроме стоящих на них имен. Я бросаю Кьярис ее лист и читаю свой.
Расписание для Квинна Б. Каффри.
Данные - Иммунитет: 7/ Репродуктивная способность: А/ IQ: 152/
Коеффициент нагрузки: превосходный/ Группа крови: А+
Партнер: Кьярис Берд
6.30 - Медитация - Кабинет 12
9.30 - Завтрак ( Академики) - Вебенхаус
10.00 - Кардио- Кабинет 20
13.30- Обед ( Академики) - Вебенхаус / 14.30 - йога - Кабинет 7
17.30 - Рабочее время - Библиотека/ главное здание
19.30 - Ужин ( Группа 1) - Вебенхаус
20.30 - Иньекции - Кабинет 4Е
21.00 - Медитация- Кабинет 12
22.00 - Комендантский час
Любое изменение в расписании требует непосредственного разрешения Вани. При невозможности выполнения обязательных пунктов в расписании, необходимо сообщить дежурному, самое позднее - за 30 минут до начала мероприятия. В случае болезни обращаться к сестре Джонс, сестре Лайявитч или к доктору Марселе.
Партнеры обязаны появляться всегда вместе, без исключений.
— Сколько времени? — уточняет Кьярис.
— Почти шесть, — говорю я, взглянув на часы над кроватью, и задаюсь вопросом, вернулась ли Беа назад в Купол.
— Тогда у нас несколько последних минут свободного времени, — вздыхает Кьярис и встает, на ней нет ничего кроме короткой футболки. Я намеренно стараюсь не замечать этого.
— Свобода выглядит по-другому, — я просматриваю наше расписание. Если я пренебрегу рабочим временем, бросится ли это в глаза? Я просто не могу провести еще одну ночь в этой кровати.
И Алина ни в коем случае не должна проводить следующую ночь с Максом. Нам нужно выбраться отсюда как можно скорее, если мы хотим поддержать Оскара и Беа в их плане, чтобы отвоевать Купол.
— Иногда люди сбегают отсюда, так как им не нравится их партнер. Ты тоже это сделаешь? — спрашивает Кьярис и наблюдает за мной.
Она собирает волосы и закалывает их чем-то, что напоминает палочку для еды.
— Вздор, — вру я, широко улыбаясь, и туго затягиваю шнурки.
— Это хорошо, — говорит она, — так как каждый, кто сбегает отсюда, в конце умирает, я правда не хотела бы, чтобы ты умер. По крайней мере, не раньше, чем мы дадим потомство.
Макс ни на секунду не выпускает меня из виду и тем самым предотвращает любое запланированное бегство.
Единственная часть этого дня, которая не была настоящим адом, - занятия групп. Бег, бокс, метание, растяжка стоят на самом верху моего списка желаний, и кажется, что даже Макс удивлен, когда я точно попадаю в цель во время стрельбы по мишеням – банкам и бутылкам, висящим на проволоках.
— Совсем не плохо, — говорит он. Вероятно, он думает, что я готова ради Секвойи на все, но я хочу быть подготовленной в технической самообороне, когда вернусь в Купол.
Всегда, когда я вижу Сайласа, Урен висит на его шее, а когда пытаюсь завести разговор, Макс в прямом смысле слова тянет меня прочь.
А Шугар уже полностью забралась на Абеля. Во время обеда он незаметно пытается вступить со мной в контакт, но Макс следит за каждым куском, который я отправляю в рот, и бросает знойные взгляды на Абеля.
После того как в первой половине дня мы поработали над нашей меткостью, нам раздают рюкзаки наполненные камнями для путешествия.
Даже опытные получают кислородные баллоны.
— Используйте экономно, — призывает нас Макс и выводит сотню солдат из Секвойи и ведет по тропе в горы, мимо скалы, омертвелой травы, обветренных скелетов зверей.
Под проливным дождем мы идем час за часом. Промокли до костей. Я открываю вентиль на баллоне с кислородом, но это все слишком: новички, включая меня, отстают все больше.
Малес бежит впереди, в то время как я явно бегу последней. Вдруг рядом со мной появляется Абель, дергает меня за рукав и что-то говорит, но из-за шума в ушах, дождя и ходьбы, я не понимаю его.
Он удерживает меня, чтобы я шла медленнее. Группа уверенно бежит дальше. Мы стоим рядом друг с другом. Абель приподнимает маску.
— Мод, Брюс и Джо, — говорит он.
— Что они с ними сделали? — предположительно, тело, которое Краб закапывал на наших глазах, принадлежало учредителю. Неужели они все заканчивают в общих могилах? Но почему?
