– Что ты еще умеешь делать? – спросил Птантус.
– Я могу проучить Мотуса, если мне вернут меч, – ответил я. – И результат будет не хуже, чем от кулака. Если он, конечно, осмелится выйти против меня.
Птантус засмеялся.
– Я думаю, что позволю тебе это сделать, когда ты надоешь мне. Мотус
– лучший фехтовальщик Барсума. Он убьет тебя.
– Я буду рад предоставить ему такую возможность. Уверен, что не потеряю своей способности прыгать после поединка. Впрочем, если желаешь увидеть еще что-нибудь, кроме прыжков, прикажи привести сюда девушку, которую схватили сегодня в лесу. Я смогу показать тебе весьма занимательные вещи.
Я знал, что если мне с Ланой удастся выбраться за ворота – мы спасены.
– Отведите его обратно, – сказал Птантус. – На сегодня я видел и слышал вполне достаточно.
Меня отвели обратно и приковали к дереву.
– Ну? – спросил Птор Фак. – Где ты был?
Я рассказал ему обо всем и добавил, что у меня есть надежда сразиться с Мотусом.
Над площадью опускалась ночь, вокруг стояла тишина, но тут я услышал голос Кандуса.
– Это хорошо, что ты заинтересовал Птантуса. Тех, кто не сумеет угодить ему, он подвергает страшным мучениям перед смертью.
– Надеюсь, что я еще смогу немного развлечь его.
– Смерть неминуема, но если мне удастся хоть чем-то облегчить твою участь, я с радостью это сделаю.
– Ты очень поможешь мне, если скажешь, что случилось с девушкой, которую взяли в плен вместе со мной.
– Ее поместили вместе с остальными рабынями, все они живут за дворцом.
– Как ты думаешь, что ожидает ее?
– Птантус и Пиэксус перессорились из-за нее. Они всегда ругаются, поскольку ненавидят друг друга. Пиэксус хочет эту девушку, а Птантус не желает отдавать. Так что пока она в безопасности. Но я должен идти, – сказал он. По его голосу я понял, что он встал. – Если я что-нибудь смогу сделать для тебя, дай мне знать.
– Ты можешь принести мне моток проволоки?
– Зачем?
– Просто для развлечения. Я собирался делать различные фигурки. Я не привык находиться в бездействии и это занятие поможет скоротать время.
– Хорошо. Я принесу. Прямо сейчас. А потом распрощаюсь.
– Тебе повезло, что ты нашел здесь друга, – сказал Птор Фак. – Я пробыл в Инваке несколько месяцев, но у меня не появилось ни одного знакомого.
– Это все мои диковинные прыжки. Они уже не раз приносили мне пользу.
Вскоре вернулся Кандус с проволокой. Я поблагодарил его и он ушел.
Стояла глубокая ночь. По небу плыли две луны. Мягкий свет освещал площади, а быстро бегущая Турия бросала постоянно меняющиеся тени на алую траву.
Наши цепи были достаточно длинными и мы могли сидеть рядом. Я видел, что Птор Фак с любопытством посматривает на проволоку. Наконец он не выдержал и спросил:
– Зачем она тебе?
– Ты будешь удивлен, – начал я, но тут же умолк на мгновение, почувствовав, что кто-то стоит рядом. – Ты даже не предполагаешь, что может сделать умелый человек с куском проволоки.
Если бы даже я прожил на Инваке весь остаток своей жизни, я никогда не смог бы привыкнуть к ощущению того, что рядом стоит кто-то невидимый и подслушивает.
Но сейчас моего плеча коснулась мягкая рука, а затем раздался знакомый, приятный и мелодичный голос.
– Это я, Ройас.
– Я рад, что ты пришла, – сказал я. – Мне хотелось поблагодарить тебя за то, что ты поддержала меня.
– Боюсь, это не принесет пользы. Пиэксус не любит меня.
– Почему?
– Пиэксус хотел сделать меня своей женой, но я отказала ему. Птантус, хотя и ненавидит Пиэксуса, почувствовал, что затронута честь его рода. Дотар Соят, – проговорила она. – Я хочу, чтобы ты навсегда остался в Инваке и жил здесь, со мной.
– Это приятно слышать, Ройас, но боюсь, что судьба распорядится иначе.
Нежная рука обвила мои плечи. Голова у меня закружилась от невидимой близости теплого женского тела. Я почувствовал невыразимо приятный запах ее духов.
– Ты хотел бы остаться здесь, Дотар Соят?
Ситуация становилась весьма щекотливой. Даже Птор Фак смутился, а ведь его шею не обнимали мягкие ласковые руки. Придя в замешательство, он отодвинулся от нас, насколько позволяла длина его цепи.
Конечно, приятно и романтично разделить любовь с девушкой на мягкой траве при серебристом лунном свете… Но если девушка невидима, то все это равнозначно тому, чтобы разделить ложе с привидением. Хотя, насколько я мог судить по тем частям тела, которыми она прижималась ко мне, Ройас была далеко не бестелесным духом.
– Ты не ответил мне, Дотар Соят, – потребовала она продолжения разговора.
Я никогда и никого не любил, кроме моей несравненной Деи Торис. Однако, как и все мужчины, нередко пользовался любовью других женщин, правда, ничего не обещая им. В любви, как и на войне, все должно быть честно. И вот сейчас передо мной милая, красивая девушка, которая ждет от меня ответа… Если бы я был один, я бы не колебался, но от моего решения зависела судьба Ланы из Гатола, и это перевесило все остальное.
– Остаться с тобой, Ройас, или нет – от меня не зависит. Более того, это невозможно. Я жив пока всего лишь по воле случая. Изменится настроение джэддака – и смерть навечно разлучит нас.
– О нет, Дотар Соят! – воскликнула она, еще крепче прижимаясь ко мне трепещущим телом. Еще никогда мне не приходилось прикладывать столько усилий, чтобы подавлять вспыхнувшее желание. – Ты не должен умереть потому… потому что я люблю тебя!
– Но, Ройас, как можно полюбить человека, которого знаешь всего несколько часов?
– Я полюбила тебя сразу, с первого взгляда. Увидев тебя, я не уходила с площади. И изучила выражение твоих глаз, твоего лица: то насмешливое, то гневное, то дружелюбное… За всю жизнь я не смогла бы узнать тебя лучше! Поцелуй меня, Дотар Соят, – заключила она.
Я сделал то, чего всю жизнь буду стыдиться. Я обнял и поцеловал ее. Вы когда-нибудь целовали привидение? Лично я должен признать, что это вовсе не неприятно. Но Ройас так крепко и так надолго припала к моим губам, что мне стало не по себе.
– О, если бы так навсегда, – выдохнула она, с трудом отрываясь от меня.
Конечно, все это волновало мою кровь, но, пожалуй, застыть в поцелуе навсегда – не слишком удобная поза. Но вслух я произнес:
– Приходи почаще, Ройас, пока я еще жив.
– Не говори о смерти!
– Но ты же знаешь, что Птантус обязательно убьет меня… если я не сбегу.
– Сбежишь! – она с надеждой произнесла это слово. Я с удивлением посмотрел на ее.
– Но отсюда совершить побег совершенно невозможно, – сказал я, надеясь, что просьба не слишком явственно прозвучала в моих словах.
