Илья заинтересованно изучал данные, поступающие с продвинутых сканеров экипировки командира группы.
Зная методы правления Омни, он не сомневался: в конструкции станции воплощены технологии сотен космических рас, порабощенных либо уничтоженных «владыками космоса».
Сегмент, куда проникла десантная группа, выглядел разрушенным, нефункциональным, но именно здесь располагался один из вакуумных доков, куда причаливали транспорты эфрангов.
– Ближайший космический корабль в десяти тысячах километров, он приближается, – доложил Ефратов.
– Подлетное время?
– Пять часов, если не изменит скорость.
– Держи нас в курсе, – Саримат сделал знак, – выдвигаемся.
Приданные группе сервомеханизмы устремились вперед. Одни исчезли в глубине коридора, другие выбрались на обшивку, наблюдая за космосом, сканируя оплавленные надстройки.
Трое тиберианцев последовали за ними, Илья замыкал движение группы. После эвакуации Шелестящего ночные кошмары вроде бы прекратились, но Стужин сильно изменился под воздействием произошедших в недрах астероида событий. Внезапно дали о себе знать дремавшие мнемонические способности. Герда успокаивала друга, считая, что он постепенно справится с последствиями слияния двух рассудков, адаптирует полезные навыки, а ранящие воспоминания, принадлежащие древнему существу, спрячет в глубинах памяти.
Илья ей верил, хотя чувствовал, что стал совершенно другим человеком. Больше всего жизнь осложняла эмоциональная нестабильность. Повышенная ментальная восприимчивость несла постоянную стрессовую нагрузку. Он воспринимал обрывочные мысли других людей, словно его рассудок спорадически пробивал защиту модулей технологической телепатии. Это утомляло, вызывало беспокойство.
– Я насчитал семьдесят четыре уничтоженных узла противокосмической обороны по периметру пробоины! – присвистнул тиберианец. – Похоже, тут поработал целый флот. – Он оценил общую картину повреждений и добавил: – А говорили, что никто не мог противостоять Омни!
– Ты как будто восхищаешься теми, кто уничтожил станцию, – сухо заметил Илья.
– Конечно. Взглянуть бы на этот бой!
Илья не разделял мстительных чувств тиберианца. Загадочная сила в его понимании выглядела зловеще. В окрестностях станции не удалось обнаружить обломков космических кораблей. То есть атакующие не понесли потерь? Неизвестный флот сокрушил системы обороны, но не завладел уникальным космическим сооружением? Здесь что-то не так; он стал присматриваться к деталям, анализировать их.
– Враг моего врага – мой друг, – многозначительно произнес командир группы, заставив Илью невольно поморщиться. – Слышал такое выражение?
– Слышал, но не согласен с ним.
– Почему?
– Наша семантика неприменима к иным космическим расам, – ответил он и неожиданно добавил: – К тому же никакого флота тут не было!
– Ага, умник нашелся! – скривился тиберианец. – А кто же, по-твоему, разрушил станцию?
– Скелхи, – скупо ответил Илья.
– Во загнул! – не выдержав, хохотнул Ефратов.
– Дима, ты за космосом приглядывай, – недовольно буркнул Саримат. Он не выносил, когда его мнение подвергалось публичной критике, тем более землянами, не входящими в элиту тиберианцев. – Ну, продолжай, раз уж начал! – приказным тоном потребовал он.
Илья и не собирался уходить от темы. Он задействовал наносеть, моделируя ситуацию, быстро получил результат, заплатив за него легкой головной болью. После слияния с Шелестящим возможности его рассудка заметно возросли. Движением руки и усилием мысли он создал цифровое пространство, окутавшее его и Саримата, словно неяркая сфера. В центре появились изображения двух станций. Обе вращались, ведя огонь из различных типов энергетического оружия. За несколько секунд ускоренного моделирования суть процесса стала ясна: бронеплиты обеих конструкций, там, где отказывали сегменты силового щита, покрывались характерными шрамами. Удары плазмы оставляли пробоины с вытянутыми оплавленными краями. Илья заострил внимание тиберианца на характере повреждений. Следы лазерных попаданий, к примеру, имели вид длинных глубоких борозд – они тянулись по обшивке на сотни метров, рассекая попадающиеся на пути надстройки.
– Анализ длины и направленности большинства отметин указывает на вращение станции и атаковавшего ее объекта. Я не вижу ни одного «точечного» попадания, – сдержанно пояснял он. – Судя по плотности огня, вторая конструкция была не меньших размеров и обладала схожими системами вооружений. Уверен: скелхи схватились между собой. Вот почему мы не обнаружили обломков кораблей атакующего флота. Станции способны совершать прыжки через гиперкосмос. Победители так и поступили – они покинули эту звездную систему.
– Гражданская война среди биороботов? – криво и недоверчиво усмехнулся Саримат.
– А Илья прав! – вновь вклинился Дима Ефратов. – По крайней мере его теория снимает множество вопросов!
– Поживем, увидим, – буркнул тиберианец, упорно не желая признавать правоту землянина.
Илья не собирался вступать в спор. Он выдвинул обоснованное предположение, и недоверие со стороны тиберианца его ничуть не задело. Файл сканирования со своими комментариями он отправил в научный отдел крейсера. Там информация будет тщательно проверена, обработана и послужит общему делу, а сейчас нужно сосредоточиться на предстоящем мнемоническом контакте с эфрангами. Загадочные медузоподобные существа наверняка способны многое прояснить, хотя их действия выглядят странно. Зачем добывать ресурсы и доставлять их на борт разрушенной, покинутой космической станции?
Двигаясь вслед за командиром группы, он вел постоянный активный поиск и внезапно почувствовал, что кроме пилота приближающегося грузового корабля где-то поблизости, среди хаоса разорванных коммуникаций, декомпрессированных отсеков и покореженных палуб, скрываются еще трое существ!
– Осторожно, впереди эфранги, – предупредил он.
Саримат остановился, прислушиваясь к собственным ощущениям.
– Нет там никого!
– Подтверждаю. – Ефратов уже просканировал указанное направление. – Трое существ в вакуумном доке! Стужин, работай! Выясни, чем они заняты.
* * *
Эфранг медленно плыл в невесомости. Разрушенный ангар наполняли обломки механизмов и множество однотипных контейнеров, но рассудок существа неадекватно воспринимал окружающее.
Илья осторожно соприкоснулся с мыслями чуждого создания. Продвижение группы прекратилось, тиберианцы заняли позиции по краю палубы, взломанной взрывом силовой установки. Ангар, где сейчас находились трое эфрангов, располагался по другую сторону пятидесятиметровой пробоины, одна его стена была полностью уничтожена взрывом, и Илья получил уникальную возможность наблюдать за инопланетными существами, сравнивая их действия с расшифрованными мысленными образами.
Разум эфранга пронизывали воспоминания о прошлой, утраченной жизни. Он что, не от мира сего? Как можно работать в условиях невесомости, среди хаоса разрушений, если мысли витают где-то не здесь?
Илья переключился на другое существо, но с тем же результатом. Пассивный прием ничего не прояснял, и тогда Илья решился на рискованный эксперимент, хотя по опыту общения с Шелестящим хорошо понимал: за гранью визуальных образов скрывается чуждое мироощущение, способное смять, скомкать человеческий рассудок.
Илья устал от неопределенности. Он хотел знать: действительно ли у него развивается некий уникальный дар или это прогрессирующее психическое расстройство?
«Я должен слиться с эфрангом, увидеть окружающее его глазами, принять несвойственные способы восприятия и при этом не испугаться, не отпрянуть, не выдать себя», – думал он, скользя по зыбкой грани реальностей.
Трое эфрангов медленно перемещались по ангару. Их движения выглядели монотонными и однотипными. Они брали контейнеры с доставленными из пояса астероидов ископаемыми и транспортировали их к какому-то механизму, выгружая содержимое в специальный бункер.
Илья не фиксировал обмена мыслями и вскоре понял, почему так происходит. Оказывается, эфранги общались при помощи осязания. Одежды они не носили. От вакуума и космического холода их защищали устройства, выполненные в виде обруча, генерирующего силовое поле. Удивительно, но энергетическая защита при соприкосновении сливалась, образуя общий для двоих, а иногда и троих эфрангов кокон, не препятствующий тактильному восприятию.
Разобраться в языке прикосновений, несущем не только информацию, но и множество оттенков настроений, чувств, Илье не удалось. Тут явно требовались долгие, планомерные исследования. «Хорошо, пусть так, но мысленные образы, возникающие в процессе их общения, мне по-прежнему доступны». Он поочередно сканировал рассудки троих эфрангов, но видел одни и те же, повторяющиеся картины, никак не связанные с происходящим.
