Корсаков с ненавистью уставился в его затылок, стриженый и вспотевший, как у боксера на ринге. Но спросил лениво:
– Почему не доложил?
– Думал, сам разберусь. А что? Доверенность на управление есть… была…
– Восьмого марта Международный женский день, – зачем-то напомнила Роксана. – Мы с тобой отмечали его уже вдвоем. Ты в первый раз подарил мне букет черных роз. И я впервые почувствовала – ты меня любишь. Или влюблен… Только думала – почему черные?
Симаченко обернулся и опять уставился на Роксану как на бездушный коварный полиграф.
– Не надо гипнотизировать мою жену, – подтолкнул его Марат. – Продолжай.
Должно быть, у капитана пересохло горло – заперхал.
– Я оспорил решение в суде. Заявил, что мы – добросовестные приобретатели, купили у государства, представил документы. И в первой инстанции проиграл… Но этого следовало ожидать, Марат! Они же подготовились… Сейчас подал новую апелляцию, на стадии рассмотрения…
– Кто – они?
– Разведка, Марат. Чьи интересы представляют, сказать трудно. Говорят, международной корпорации. Но я сразу почуял – работают на правительство. Скорее, на Европу, но может быть, и на США. Или на то и другое. Тут я не спец…
– Что предложили?
– Сотрудничество…
– Взамен?
– Гражданство, деньги…
– Ты, конечно, с гневом и презрением отверг.
– Что мне было делать, Марат Петрович? – взмолился капитан. – Раз такая игра началась. А ты три месяца был недоступен! Я же набирал тебя по десять раз на дню! Доверенность заканчивается, не знал, что и делать… Потом гляжу по телевизору, а шефа в какую-то контору назначили. Думал, ты уйдешь, ждал, готовился…
– И предал.
– Не предавал, Марат! Игра затеялась! Хотели использовать меня только как посредника. Я сразу понял: ты им нужен… От них и узнал, где сейчас служишь, что за контора… А как было иначе их контролировать? Ты же сам учил…
– Какое задание получил? Конкретно?
Симаченко развернулся всем корпусом, встав на колени – голова уперлась в крышу.
– Их интересует объект, с которым ты работал. Оперативная кличка – Алхимик.
Крыша у технопарка Осколково, вернее, личной спецслужбы Церковера, была дырявая насквозь, текло как из ведра…
– То есть все-таки поручили разрабатывать меня?
Капитан покосился на Роксану и соврать не посмел:
– Говорю же, в качестве посредника. Сначала я должен был напрячь тебя по поводу собственности в Балчике и Трявне. Им известно, что ты купил недвижимость на подставное лицо, знают, кто настоящий хозяин. Это они так рассчитывали на встречу с тобой. Ну, чтоб сговорчивый был… Если ты наотрез откажешься… тогда собирать информацию о твоей новой конторе. Особенно про работу с этим Алхимиком…
– А я возьму и все тебе расскажу?
Капитан стрельнул взглядом в сторону агентессы.
– Нет, на это не рассчитывали…
– Зачем меня завез в этот отстойник? Чтоб послушать и посмотреть?
– Н-ну, в общем, да. – Капитан стал заикаться. – Н-но я так предполагал…
– Что еще предполагал?
– Дали препарат психотропного действия. Я должен был подмешивать его в вино, пищу… и разговаривать на скрытую камеру…
Теперь Корсаков уставился на Роксану, которая вроде бы даже не прислушивалась к разговору и с безмятежной мечтательностью смотрела на шумящую рядом дорогу.
– Яд подтвердился…
– Да это не яд вовсе! – вскинулся Симаченко. – Хотя, конечно, отравление разума, сознания…
– В самом деле, ритуальное убийство, – встряхнувшись проговорил Марат. – А нож в спину?
– Это же в переносном смысле! – с жаром объяснил капитан. – Показать видеозапись нашей беседы, вынудить тебя на встречу… с молодым хозяином и его адвокатом.
– Где планировалась такая встреча?
– В море. Когда выйдешь на катере…
– Чтоб там утопить…
– Ты им живой нужен, Марат! – чего-то устрашился Симаченко. – Они не замышляли ничего такого!
– А что замышляли?
– Найти общий язык… И еще, Марат, они знают, что у тебя с шефом, как у меня… короче, напряженные отношения…
– Это они ошиблись, я его обожаю.
– …и уверены, что ты устроил покушение, пытался взорвать его. Говорят, у них факты есть, доказательства.
Корсаков на мгновение вспомнил холодный ливень на дороге, то свое состояние и сверил с ним теперешнее чувство – случись подобное еще раз, не раздумывая надавил бы на кнопку…
– То есть все-таки подбираются к Сторчаку?
– Наверное… Подробно расспрашивали о бытовых привычках, вкусах, увлечениях. С кем спит, что ест, семья… И о вашей конторе кое-что знают. Например, про пожар. У вас там в конторе пожар был?
– Слишком любопытных друзей ты себе завел, капитан.
– Марат, тебя обставили со всех сторон! Обложили…
– Дом-то еще не отняли?
– Пока не рассмотрят апелляцию в суде, не отнимут. Арест хоть и сняли… но подозреваю, решение будет не в твою пользу.
– Жить там пока можно?
– Можно…
– Поехали! Моя жена хочет на море!
Симаченко не сказал еще что-то важное для своего оправдания и остался в замешательстве. Однако он привык исполнять команды начальника – неуверенно развернулся к рулю, показывая потный, стриженый и ненавистный затылок, вывел машину на дорогу. Пожалуй, около получаса ехали молча по горным дорогам и серпантинам.
– Корсаков, я хочу, чтоб ты подарил мне белые розы, – вдруг капризно заявила Роксана, когда спустились с гор. – Сейчас же! Ты мне обещал!
Он не помнил, когда и что обещал, тем паче сейчас было не до этого.
– Где их взять?
– Мы же в Болгарии! – восхищенно заговорила она. – В стране роз, Корсаков! Моря и роз. Здесь их должны быть целые плантации! А ты сказал – исполнишь все мои мечты…
– Как увижу, продают – подарю.
– Да вон же, вон! Тут кругом цветы! Из них добывают розовое масло.
Как раз проезжали мимо придорожного поселка, и Марат хоть и не увидел роз, но велел остановиться. Роксана тотчас устремилась к каменному заборчику, увлекая за собой Корсакова, и он только сейчас сообразил – агентесса хочет что-то ему сказать.
Они миновали забор, завернули за угол, оказавшись на сельской ухоженной улице, и тут Роксана сорвала косынку, растрепала остатки волос.
– За нами следят! – выпалила она возбужденно. – И слушают разговоры!
Марат уже привыкал к резкой смене ее настроений и состояния.
– С чего ты взяла?
– Машина преследует, темно-синяя такая… У Трявны пристроилась в хвост. На крыше – две антенны… Неужели ты не заметил? Неужели подумал, нас с тобой отпустят в другую страну просто так, без присмотра?!
Оскол обещал разыграть преследование до Шереметьева и разыграл – там было все явно и убедительно. Здесь же, в Болгарии, тем паче после признаний Симаченко, Марату и в голову не пришло, что игрушечная слежка может перевоплотиться в настоящую. И в самом деле, Смотрящий с Церковером слишком легко отпустили его за кордон, на прогулку и отдых с агентессой. Можно сказать, даже обязали, вытолкнули! Чтобы расслабился, потерял бдительность. И конечно же приставили наблюдение – проконтролируют каждый шаг, каждое слово…
