— Если я проиграю, — ответил Саттон, — то это мне не поможет и не понадобится.
Джонатан вернулся и положил кости на стол. Он на мгновение замешкался, но, заметив, что двое людей уже приготовились к игре, оставил их.
Саттон очень внимательно посмотрел на кости.
— Сначала вы, — предложил он.
Адамс взял кости, зажал их в руке и потряс ими. Раздался звук, похожий на тот, который издают зубы, стучащие от безумного страха.
Он поднял руку над столом, разжал пальцы, и маленькие беленькие кубики рассыпались по полированной поверхности. Они остановились. На одном из них было пять, на другом — шесть.
Адамс поднял взгляд на Саттона. В его глазах ничего нельзя было прочесть. Даже триумфа. Совершенно ничего.
— Твоя очередь, — произнес он.
«Отлично, — подумал Саттон. — Просто отлично. Необходимо, чтобы выпали две шестерки».
Он протянул руку, взял кости, потряс их в своих руках — в своем кулаке, ощущая их размер и форму, когда они перекатывались у него в ладони.
«Теперь надо осознать их своим разумом. Так же, как я чувствую их рукой. Ощути их своим разумом, Саттон, сделай так, чтобы они стали частью тебя, так же, как это было с двумя кораблями, которые ты провел через космос. Так же, как ты это делаешь с книгой, или стулом, или цветком, которые хочешь поднять».
На какой-то момент он изменился. Его сердце остановилось, движение крови замедлилось настолько, что, казалось, она еле пульсирует в его артериях и венах. Он не дышал. Саттон чувствовал, как в нем брала вверх другая система, другое тело, которое получало энергию из всего, что его окружало. Он примерился к игральным кубикам и как бы начал осязать их умом. Он медленно потряс их в своих ладонях, размашистым движением протянул руку над столом и разжал пальцы. Кости высыпались из рук и запрыгали по столу.
При их падении разум Саттона воспринимал их, видел, чувствовал так, будто они стали частью его самого. Он ощущал те их грани, где находились шесть черных точек, и те, где находилась всего одна точка.
Костяшки оказались скользкими, и ими было трудно управлять. На какое-то короткое мгновение Саттона охватил страх, показалось, что эти вращающиеся кубики обладают собственным сознанием, являются самостоятельными личностями.
На одном из кубиков выпала шестерка, а другой все еще вращался… Кубик с шестеркой на грани некоторое время качался на ребре так, что казалось, он может упасть на другую плоскость.
«Подтолкнуть, — подумал Саттон, — немного подтолкнуть, но силой разума, а не руками».
Шестерка вышла вверх. Оба кубика остановились, и на обоих были шестерки.
Саттон с усилием вздохнул, и его сердце снова забилось, и кровь начала пульсировать в венах.
Они в молчании стояли некоторое время, глядя друг на друга через стол. Адамс заговорил. Его голос оставался спокойным, и нельзя было понять по его тону, что он все это время чувствовал:
— Видеофон находится там.
Саттон слегка наклонил голову. Он почувствовал себя глупо, сделав это подобно персонажу какого-то старого и плохого драматического романа.
— Судьба, — сказал он, — работает на меня. Когда мне приходится туго, судьба мне всегда помогает.
— Я начну отсчитывать отведенный вам час, — произнес Адамс, — как только вы начнете разговор.
Он быстро повернулся и зашагал в патио, очень прямой и строгий.
Сейчас, когда он выиграл, Саттон почувствовал слабость. Он направился к видеофону, но ноги плохо слушались его. Ашер сел перед видеофоном и взял видеофонную книгу.
«Информация» — прочитал он.
И названия под этим словом: «География. Исторические сведения. Северная Америка…» Саттон нашел номер, набрал его, и экран засветился.
Робот откликнулся:
— Могу ли я быть полезным, сэр?
— Да, — ответил Саттон, — я хотел бы знать, где находится Висконсин.
— Где вы сейчас?
— Я нахожусь в резиденции мистера Кристофера Адамса.
— Тот мистер Адамс, который работает в департаменте Галактических расследований?
— Да, это он, — ответил Саттон.
— Тогда, — сказал робот, — вы находитесь в бывшем Висконсине.
— Бриджпорт? — продолжал выяснять Саттон.
— Он находится на реке Висконсин, на северном берегу, примерно в семи милях выше слияния ее с рекой Миссисипи.
— Что это за реки? Никогда не слышал о них.
— Вы находитесь недалеко от них, сэр. Висконсин впадает в Миссисипи немного ниже того пункта, где вы сейчас находитесь.
Саттон с трудом поднялся и вышел в патио.
Адамс раскуривал свою трубку.
— Ты получил то, что хотел? — спросил он.
Саттон кивнул.
— Тогда продолжай делать то, что намеревался. Отсчет часа уже начался.
Саттон стоял в нерешительности.
— Интересно, — задал он вопрос, — захотите ли вы пожать мне руку?
— Конечно, я подам тебе руку, — ответил Адамс.
Он торжественно поднялся на ноги и протянул свою руку.
— Одно из двух, — произнес Адамс, — либо ты человек больше, чем кто-либо другой, либо ты самый большой дурак, которого я когда-либо знал.
Бриджпорт, тянущийся вдоль берега реки, расположенный в каменном гнезде, казался спящим. Летнее солнце беспощадно палило землю, лежащую между тремя горными вершинами. Жара стояла такая, что казалась невозможной какая-либо жизнь вообще: в домах, состарившихся от времени и непогоды, в пыли, лежащей на улице, в кустах, на которых почти не было листьев, в чахлых цветах, высаженных рядами.
Железнодорожные рельсы изгибались вокруг скалы и уходили в гору, затем опять изгибались, обходя другую возвышенность, и снова тянулись куда-то. На этом коротком участке, ведущем ниоткуда в никуда, они сверкали, как влажный стальной нож.
Между рельсами и рекой находилась железнодорожная станция, казавшаяся вымершей. Квадратное здание, которое выглядело как человек, опустивший плечи под ударами зимней непогоды и летнего палящего зноя и уже в течение долгих лет потерявший всякую надежду на лучшее в ожидании нового удара непогоды или судьбы.
Саттон стоял на станционной платформе и слушал голос реки: плеск волн, накатывающихся на берег, журчание воды, удары о подводные камни и бревна. И все эти звуки покрывал настоящей голос реки, ее разговор со всем земным, мощная полифония, несущая скрытую энергию и имеющая какую-то высокую цель.
Он поднял голову и прислушался, прищуриваясь от солнечного света. Взглянул на могучую конструкцию, пересекающую реку и переходящую на том берегу в высокую железнодорожную насыпь, которая тянулась через долину за рекой.
Люди пересекали реки с помощью этих огромных конструкций из металла и стали и никогда не прислушивались к беседе реки, разговору ее волн, катившихся к морю. Люди пересекали моря на крыльях и при помощи могучих двигателей, и голос моря оставался для них неразборчивым в огромном пространстве неба. Люди пересекали космос в металлических цилиндрах, свободно манипулируя во времени и в пространстве. Человек совершал огромные прыжки на своих чудесных машинах по траекториям, представляющим собой математические абстракции, о которых даже не мечтал мир этого города, Бриджпорта, в 1987 году.
