Урочище Мадонны очень похоже на вершину Рокка-Спарвьера. Что прежде всего поражает в этом месте, так это спокойствие. Так же, как и в Сен-Мишель, отсюда можно насладиться замечательным и неповторимым видом: на городок Утель, построенный в форме креста, на горы и даже на море, угадывающееся вдали в хорошую погоду. Но здесь царит, наверное, ещё большая тишина, чем на Рокка-Спарвьера. Лёгкая вуаль пахнущего ладаном дымка как бы висит в воздухе. Но возможно, что это лишь плод воображения, навеянный настроением местности.
Гюстен любуется вершиной Брек, когда показывается большое чёрное облако. Поднимается ветер, и раскат грома прокатывается по горам. Небо и земля всё вокруг темнеет. Однако вдали, на месте Рокка-Спарвьера, можно разлить какое-то белое пятно. Гюстен покидает Мадонну Утельскую под хлещущим ливнем.
5. Рокка РукинаВ августе 2031 года Гюстен вновь поднимается, как и обещал, на Рокка-Спарвьера, чтобы провести там конец лета. На этот раз ястреб не кружит с криками у него над головой, а Катен встречает его улыбкой. Гюстен спрашивает, не слишком ли она страдала от дождя и холода, он говорит ей, что был на Рокка в апреле и всюду искал ее здесь в Сен-Мишель, а также на другом берегу Везубии, в Утели. Катен отвечает, что ей действительно пришлось на некоторое время уехать, и что она лишь недавно вернулась Дни следуют один за другим, и каждый занят, тем, что его интересует Гюстен читает, гуляет по окрестностям наполняя свой рюкзак камнями и окаменелостями. Катен часто уходит рано утром и возвращается только под вечер. Тогда они беседуют. Однажды большая бабочка «ночной павлиний глаз», как её называют специалисты, села у входа в «замок», и Катен стала напевать песенку, которой она научилась от своей бабушки:
«Ночной мотылёк,
Твой отец попал в пирог,
А мать на сковородку,
И пляшет там чечётку».[63]
Гюстен, не знает ни одной подобной песенки, и счастлив показать Катен, какое удовольствие ему доставляет их слушать. В свою очередь он рассказывает Катен, чем он занимается в Ницце, о своей работе в Университете и книгах, которые он пишет. Ему хотелось бы узнать больше подробностей из жизни Катен, но она видимо уже рассказала всё, что знала о своём прошлом в Ницце, где жила с мужем, и теперь говорит только о детстве. Порой Гюстену кажется, что он видит перед собой маленькую девочку, а порой — великосветскую даму. Иногда Катен водит его в места, куда он никогда не заходил сам, такие как пещера Вальера на месте старинного селения Имберге[64]. Из грота вытекает ручей, использовавшийся раньше для орошения посевов. Сейчас все поля под паром, и везде воцарилась природа. На Рокка-Спарвьера Катен на самом деле никогда не бывает одинока Все живые твари дружат с ней, особенно мелкие, такие, например, как этот богомол, слушающий ее, подняв передние лапки, или большой серый кузнечик, оставляющий красное пятнышко у неё на руке, или ещё скорпион, приветствующий её движениями хвоста.
В конце месяца Гюстен собирается уезжать. Тут происходит нечто непредвиденное. В то время как Гюстен и Катен стоят, спокойно беседуя, около часовни, внизу, на тропе от Энгарвена показываются двое мужчин. Они медленно поднимаются, друг за другом; они ничего не несут в руках, а за спиной у них нет рюкзаков. Кто знает, зачем они идут на Рокку? Может, это историки, желающие изучить руины, или геологи, слыхавшие, что здесь встречается мышьяк и заинтересовавшиеся этим. Мужчины подходят к часовне Гюстен собирается приветливо их встретить, но Катен кажется несколько раздосадованной. Когда они подходят совсем близко, Гюстен неожиданно узнаёт их: это сыновья Катен, Луи и Панкрас.
Комиссар, представившийся первым, заявляет: «Мадам, я вас приветствую. Вы, конечно, не знаете, кто мы такие, и я вам сейчас это скажу. Меня зовут Луи, его — Панкрас, и мы — ваши сыновья. Я комиссар полиции, а он — кюре в Симье. Некоторое время тому назад одному из моих инспекторов было поручено выполнение некой миссии. Два раза подряд он приходил сюда, на Рокка-Спарвьера и сделанные им находки к несчастью напрямую вас обвиняют. Должен вам сказать, что я занимаюсь главным образом терроризмом, и у нас есть доказательства того, что вы стоите во главе сети злоумышленников, совершивших теракт в порту Ниццы, а также ряд взрывов как в самом департаменте, так и за его пределами». Комиссар добавляет, что он пришёл предупредить Катен, что будет вынужден её арестовать; что он специально вызвал своего брата Панкраса, обещавшего защищать её в полиции, и что он даёт ей недельный срок для того, чтобы туда явиться. Гюстен вспоминает тогда о человеке, которого заметил как-то в окрестностях часовни, и о сдвинутых столе и стульях, о длительных отлучках Катен и о её ране. Он чувствует себя немного соучастником, но в то же время уверенным, что у него, Гюстена, никогда не достало бы ни внутреннего убеждения, ни мужества, чтобы взорвать, как Катен, этот шикарный порт, мнящий себя красивым. Поэтому, когда его взгляд встречается со взглядом Катен, он испытывает нечто вроде благодарности Кюре, с суровым видом стоящий возле матери, говорит, что будет молиться за неё. Но Катен, которая выглядит столь же бесстрастно как в день, когда погиб её муж, отвечает, что не нуждается в молитве. Двое сыновей, обретшие мать, потеряли её в тот же самый момент, так и не сумев ни заговорить с ней, ни даже коснуться её руки, а Гюстен покидал близкого друга, ставшего для него олицетворением прекрасной природы дорогого ему края.
Луи и Панкрас начинают спуск в Энгарвен и Гюстен вместе с ними, так как оставил свою машину внизу, на дороге в Коарав. Прежде чем уйти, он последний раз машет Катен рукой на прощание, затем начинает спуск по тропе. Комиссар и священник пытаются завязать беседу, возможно для того, чтобы оправдать себя, но Гюстен не хочет играть роль дарующего прощение исповедника и отмалчивается. Трое мужчин доходят наконец до Энгарвена и строительной площадки. Вереницы грузовиков перевозят каменные глыбы, вырезанные бульдозерами из горы. Дорога, спускающаяся с Рокка-Спарвьера, вьётся вдоль образовавшейся при строительных работах стены из камней и грунта. Луи и Панкрас останавливаются на минуту, чтобы посмотреть, но Гюстен прощается с ними и направляется к машине, припаркованной у въезда на стройплощадку. Он уже собирается открыть дверцу, когда слышит позади себя адский грохот. Обернувшись, он видит рухнувшую стену. Вместо тропы на том месте, где только что стояли два брата, видна лишь огромная груда камней!
Вскорости после возвращения в Ниццу, Гюстен читает в газете, что Катен покинула Рокка-Спарвьера, а некоторое время спустя в долине Тинеи был совершен новый теракт.
