Герцог возвысил голос на последних словах, сделал большой глоток из бокала и с силой поставил его на стол. Содержимое бокала пролилось на стол.
Остальные выпили в смущенном молчании. И снова Герцог поднял свой бокал и на этот раз вылил ею содержимое на пол, зная, что остальные должны последовать его примеру.
Первой это сделала Джессика. После минутного молчания остальные тоже последовали ее примеру, Джессика видела, что Пол, сидящий рядом с отцом, изучает реакцию окружающих его людей. Она тоже не могла заставить себя не делать этого и наблюдала, особенно за женщинами.
С наибольшим интересом она наблюдала за Кайнзом. Планетолог заколебался, потом вылил содержимое бокала в сосуду себя под пиджаком. Заметив, что Джессика смотрит на него, он улыбнулся и поднял пустой бокал в молчаливом тосте. Казалось, все эти действия ни мало его не смутили.
Музыка Хэллека все еще доносилась из алькова, но она перешла на мажорный лад и была теперь веселой и живой, как будто он пытался поднять настроение тех, кто его слушал.
— Давайте приступим к обеду, — сказал Герцог и сел.
Он сердит и неуверен в себе, подумала Джессика. Потеря этой фабрики — краулера задела его гораздо глубже, чем было на самом деле. Должно быть, это гораздо большая потеря. Он ведет себя как человек, находящийся в отчаянии. Она взяла вилку, надеясь, что этим скроет собственное чувство горечи, внезапно нахлынувшее на нее. Почему нет? Он действительно в отчаянном положении.
Вначале медленно, потом все более оживляясь, обед шел своим чередом. Фабрикант стилсьютов сделал Джессике комплимент по поводу обеда.
— Это мы все привезли с Келадана, — ответила она.
— Великолепно! — проговорил он, пробуя еду. — Просто великолепно! И никакого намека на меланж. Так устаешь от того, что во всем чувствуешь спайс.
Представитель банка Союза посмотрел на Кайнза.
— Насколько я понимаю, доктор Кайнз, червь разрушил еще одну фабрику?
— Новости разносятся быстро, — сказал Герцог.
— Так это правда? — спросил банкир, обращаясь к Лето.
— Конечно, правда! — рявкнул Лето. — Проклятая машина исчезла. Кажется невозможным, что такая громадина может исчезнуть.
— Когда появился червь, ничто не могло спасти краулер, — сказал Кайнз.
— Просто невозможно, — повторил Герцог.
— И никто не видел исчезновения машины? — спросил банкир.
— Наблюдатели обычно следят за песком, — сказал Кайнз, — Их в первую очередь интересует появление червя. Штат машины обычно состоит из четырех человек: двух водителей и двух помощников. Если один или даже двое были в числе тех, кому платят враги Герцога…
— А-а-а, понятно, — протянул банкир. — И вы, судья по изменениям, в этом сомневаетесь?
— Я буду вынужден тщательно обдумать свое предположение, — ответил Кайнз. — И уж, конечно, не буду обсуждать этот вопрос за столом. — И он подумал: «Скелет обглоданный! Ему известнно, что я получил инструкцию не обращать внимания на подобного рода нарушения».
Банкир улыбнулся и вернулся к еде.
Джессика сидела, вспоминая один урок в школе. Темой урока был шпионаж и контршпионаж. Учительницей была пухлая с довольным лицом Преподобная Мать, и ее жизнерадостный голос удивительным образом противоречил теме урока.
«Главное, что следует запомнить относительно школы шпионажа и контршпионажа — это модель простой основной реакции всех ее окончивших. Любая завершенная дисциплина имеет свои штампы, свои модели, свое влияние. Данная модель легко поддается анализу и прогнозу. Итак, основные образчики среди всех шпионов-агентов должны иметь одинаковые простые реакции. Иначе говоря, имеются определенные типы мотивов, которые просты, несмотря на разницу школ или противоположность целей. Вначале вы узнаете, как выделить этот элемент для вашего анализа, затем следует близкое изучение мысленной ориентации тех, кто находится под наблюдением. Вы обнаружите, что определить корни языков ваших подозреваемых — дело весьма несложное, если, конечно, опираться при этом как на его интонации так и на манеру речи».
Теперь, сидя рядом со своим сыном, Герцогом и гостями и слушая представителя банка Союза, Джессика почувствовала, как ее кольнула игла сознания: человек был агентом Харконненов. Она читала его мысли так свободно, как будто он объяснял их вслух.
Означает ли это, что сам Союз выступает против Дома Атридесов? — спросила она себя. Эта мысль потрясла ее и она скрыла свое чувство, потребовав новое блюдо, продолжая слушать человека, выдающего свои мысли. Он повернет теперь разговор на что-нибудь невинное, окрасив его зловещими обертонами. Это его модель.
Банкир отпил вина, улыбнулся сидевшей рядом женщине, потом, казалось, прислушался к тому, как один из сидевших за столом объяснял Герцогу, что растения с Арраки не имеют шипов.
— Мне доставляет огромное удовольствие наблюдать здесь за полетами птиц, — сказал банкир, обращаясь к Джессике. — Конечно, все наши птицы питаются падалью, а многие, существуя без воды, становятся кровопийцами.
Дочь фабриканта стилсьюта, сидящая на другом конце стола, между Полом и его отцом, нахмурила свои хорошенькие брови и сказала:
— О, Су-Су, ты всегда говоришь такие противные вещи.
Банкир улыбнулся.
— Меня называют Су-Су, потому что я являюсь финансовым советником «Союза разносчиков воды». — И поскольку Джессика продолжала смотреть на него, он добавил: — Из-за того, что разносчики кричат Су-Су! — Он так умело воспроизвел этот звук, что все рассмеялись.
Джессика слушала его хвастливый голос, но отметила только намек молодой женщины. Она предоставила банкиру возможность сказать то, что он сказал. Она взглянула на Лингара Вьюта. Водный магнат нахмурился. Все его внимание было сосредоточено на еде.
Сказанное банкиром для Джессики прозвучало следующим образом: «Я тоже контролирую этот важнейший для Арраки фактор — воду!»
Пол заметил фальш в голосах за столом, увидел, что его мать следит за разговором с напряженностью Бене Гессери. Повинуясь импульсу, он решил подыграть, создать фон, и обратился к банкиру:
— Вы хотите сказать, что эти птицы каннибалы?
— Странный вопрос, молодой мистер, — ответил банкир. — Я просто сказал, что птицы пьют кровь. Она ведь не должна быть кровью их сородичей, не так ли?
— Вопрос вовсе не был странным, — возразил Пол, и Джессика отметила в его голосе то умение замаскировать выпад, которое он получил благодаря ее обучению. Он намеренно подчеркнуто взял вилкой кусок еды с тарелки своего соседа и съел его. — Они едят из одного котла, у них одни и те же потребности.
