– Ну да! Защищен, конечно. Но его можно захватить, особенно если ринуться внезапно.
– И это так легко?
Доггинз мрачно ухмыльнулся.
– Едва ли. Жуки не доверяют паукам.
– Так что пауки, может статься, пытаются выманить у нас оружие хитростью?
Доггинз угрюмо уставился в пол, соображая. Обернулся к остальным:
– А вы что думаете?
Такое обращение застало людей врасплох, они привыкли выполнять распоряжения.
– Может. Найл и прав, – неуверенно предложил Милон. Доггинз пришел к решению.
– Открывайте дверь. Кресло в сторону. Дневной свет хлынул потоком, на секунду все зажмурились. Доггинз решительной походкой подошел к выходу.
– Каззак, ты слышишь меня?
– Слышу! – послышалось в отдалении.
– Скажи им, мы выходим! – И, повернувшись к остальным: – Оружие держать наготове, но без команды не стрелять. И посматривайте у себя над головой. Не забывайте, они могут кинуться сверху.
Выйдя на свет, Доггинз начал подниматься по ступеням. Остальные, держа оружие наготове, потянулись цепочкой следом. Поднимаясь по лестнице, Найл поглядел вверх. Между крышами через улицу была натянута паутина, но признаков засады вроде не просматривалось.
Выйдя за ворота, Найл с изумлением обнаружил, какая прорва пауков их, оказывается, поджидает. Тысяч десять, не меньше, плотно обступали обе стороны мостовой, начиная от угла улицы и дальше вглубь квартала. Свободным оставался единственный участок, идущий прямо от подворотни. Завидев людей, пауки подались, образовав широкий полукруг; самые ближние стояли вместе с Каззаком по ту сторону мостовой. Найлу же и такого расстояния хватило на то, чтобы с ужасом ощутить: деваться некуда. Он ошеломленно осознал, что пауки воспринимают людей с такой же гадливостью, как сами люди пауков или ядовитых змей. Для них он был бледнокожей ядовитой тварью, опасной для жизни, и каждый из них с удовольствием впился бы ему сейчас клыками в глотку. От взоров бесстрастных глаз кожа покрывалась пупырышками, как от холода, – знакомое уже ощущение.
У других, было заметно, тоже сильно сдают нервы. Милон, сдерживаясь, чтобы не дрожали руки, сжимал оружие так, что костяшки пальцев побелели.
Глядя на Космина, можно было подумать, что его сейчас стошнит. Доггинз был бледен как полотно, на лице проступали бисеринки пота. Давление незримой враждебной силы, казалось, всасывает жизненную энергию.
Даже повернутый внутрь, медальон не спасал готовое рухнуть самообладание. В глазах мельтешили черные крапинки.
– Ну что, вы решили принять наши условия? – осведомился Каззак.
Его голос восстановил нормальное самочувствие, удушающая слабость неожиданно исчезла. Найл выступил вперед и твердо произнес:
– Ответ, увы, отрицательный. Каззак явно не ожидал этого.
– Вы не находите, что поступаете опрометчиво? – громко спросил он.
– Нет.
Тут до Найла дошло, что время, отведенное на словеса, истекло; все должно увенчаться хоть каким-нибудь действием, иначе все провалится.
– Видите вон то здание? – кивком указал он.
Он навел ружье на десятиэтажный дом в юго-восточном углу улицы и поднял ствол так, чтобы приходился выше паучьих голов. Затем нажал на спуск.
Он был готов ко многому, но увиденное его просто потрясло. Отдача последовала такая, что оружие едва не вырвалось из рук. Слепящая голубая вспышка энергии ударила в здание, объяв его ослепительно голубым ореолом.
Отдачей откинуло на несколько градусов ствол, и уже этого ничтожного смещения хватило, чтобы пробить в стене двадцатиметровую брешь. Трудно было верить собственным глазам: удар пробил здание, словно карточный домик; через дальнюю стену проглянула синева неба.
Затем все здание просело и стало грузно осыпаться, каменные обломки градом полетели вниз.
Найл, ошеломленный масштабом содеянного, отпустил крючок почти мгновенно, но дом продолжал разваливаться, словно под него был подложен сильнейший заряд.
Пара этажей обрушилась прямо вниз, на скученную массу пауков. Передовые ряды испуганно метнулись вперед, агония умирающих губительной волной обрушилась на невредимых. Найл улавливал, что это все от паники, но остальные, неспособные этого понять, открыли огонь.
Жнецы, направленные под углом пониже, чем у Найла, действовали как огнеметы, прорубая коридоры сквозь копошащиеся кряжистые тела. Воздух наполнил удушливый смрад горелой паучьей плоти.
Считанные секунды – и пауки кинулись врассыпную, о нападении никто и не помышлял. Начался полный переполох. Передающаяся из ума в ум агония не щадила и живых.
Лишь один Найл понимал, что произошло. Остальные все просто ошалели от такого чуда. Мысленно они уже распрощались с жизнью, а тут на тебе – враги разбегаются кто куда. Найлу же было просто дурно – духовно, а не физически – от такой победы.
Что-то шевельнулось в канаве по ту сторону мостовой – Каззак. Медленно выбравшись, он неверной, пьяной поступью побрел через мостовую навстречу людям.
Тога порвана, оба колена расцарапаны, в крови. И лицо тоже: бровь глубоко рассечена, под глазом набрякает синяк.
Остановившись перед Найлом, он изменившимся голосом спросил:
– И это было необходимо? Найл попытался раскрыть рот, но слова застряли в глотке.
Ответил за него Доггинз:
– Что ж, похоже, только так и получилось выпутаться. – Он вытер струящийся со лба пот. – Я уж и не чаял, что мы выберемся живыми.
Найл обрел дар речи.
– Сожалею. Но я не знал, что так получится. Я только хотел показать, какое мощное это оружие.
Удивительно, Найл был – само спокойствие. Доггинз расхохотался.
– Ты, конечно же, их убедил! – Он посмотрел на Каззака. – Ну что, господин управитель, тоже присоединитесь к нам?
Каззак походил на усталое животное. По щеке струилась теперь кровь. Долгое время он не отрываясь смотрел на Доггинза, и трудно было разобрать, что у него на уме.
– Нет, – промолвил он в конце концов, повернулся и медленно побрел прочь, в сторону реки.
Доггинз, судя по всему, ничего не мог взять в толк.
– Он лукавит или придуривается? – спросил он у Найла.
Но Найл тоже мало что понял. Он пристально смотрел вслед ковыляющей фигуре, чувствуя странную, участливую озабоченность и тревогу.
– Я не знаю.
Доггинз беспечно пожал плечами.
– Да ладно, какая тут разница. – Он повернулся к отряду. – Ну что, парни, готовы? Тогда идем!
Шли бодро, двигаясь на север по середине широкой улицы, чтобы избежать внезапного нападения. Про себя каждый чувствовал, что нападение вряд ли возможно, но расслабляться до срока было глупо.
Доггинз то и дело пускал в ход жнец, распарывая висящие над головой тенета: их нити серпантином свисали со зданий, трепеща на южном ветру.
