Кагу был мрачным, но добродушным парнем. Его лицо было испещрено шрамами от тысяч схваток с другими телохранителями, а нос был поломан столько раз, что в профиль был почти не виден.
— И где тебе только удаётся ввязываться во все эти потасовки, Кагу? — спросил я. — Я знаю тебя уже три месяца, но до сих пор ни разу не видел от тебя ни одного серьёзного удара.
— А вот здесь! — Он улыбнулся, показывая мне свои поломанные передние зубы. — Славные местечки, эти большие имения, добрый Дргон, здесь всегда много мордобоя.
— Ты что, участвуешь в уличных драках?
— Не-а. Сюда заходят ребятишки, кучкуются, балбесничают и прочее.
— Они что, затевают драки здесь, в обеденном зале?
— Ещё какие! Здесь всегда приличная толпа. Дела — обхохочешься.
Я взял стакан и поднял его за здоровье Кагу, но его содержимое тут же оказалось у меня на коленях — кто-то ударил меня по руке. Я поднял глаза: надо мной возвышался громила, весь покрытый боевыми шрамами.
— А это что за плюгавец, Кагу? — спросил он хриплым шёпотом, ковыряя серебряной зубочисткой в коренных зубах, и скосил глаза на моего товарища.
Кагу вскочил и нанёс молниеносный удар в брюхо верзилы. Тот шумно выдохнул, сцепился вплотную с Кагу и через его плечо измерил меня недобрым взглядом. Мой товарищ оттолкнул его, держа на расстоянии вытянутой руки.
— Как делишки, Мулл? — спросил он. — Отцепись от моего кореша. Самый классный волынщик из всех. И знатный водила.
Мулл потёр живот и уселся рядом со мной:
— Да, слабеет у тебя удар, Кагу.
Он посмотрел на меня.
— Извини. Я думал, ты один из тех… — Он подозвал проходящего мимо раба-официанта. — Принеси моему другу новую одежду. Да побыстрей.
— А посетители не возмущаются, когда вы, мужички, устраиваете в проходах бон тяжеловесов? — спросил я. — Одно дело пролитый на колени стакан. Это может случиться в любой забегаловке Манхэттена, Но опрокинутый на тебя обед из семи блюд — это уже многовато.
— Не-е. Мы устраиваем драки на Пятачке. — Он указал большим пальцем в каком-то неопределённом направлении. Потом оглядел меня. — Ты откуда, волынщик? Во Дворце впервые?
— Дргон путешествовал, — сообщил Кагу. — Он мужик — во! Знаешь, когда на нас напали пираты…
Кагу и Мулл принялись рассказывать друг другу небылицы, пока я занимался своей выпивкой. Хотя я за весь день так ничего нового и не узнал в Бар-Пондероне, здесь всё-таки можно было больше разнюхать, чем в Рат-Галлионе. В имение входили два города и множество деревень. Может, мне больше повезёт, и я найду среди жителей кого-нибудь, с кем можно поговорить о прошлом… или кто знал Фостера.
— Эй! — воскликнул Мулл. — Смотри, кто идёт!
Я проследил за направлением его взгляда: к столу направлялись три мордоворота. Один из них, с длинными как у гориллы руками и ростом по меньшей мере семь футов, схватил Кагу и Мулла за загривки и треснул их черепами друг о друга. Я вскочил, ушёл от кулака-копыта и… перед глазами взорвался фейерверк огней. Меня окутала ласковая тьма.
Я с трудом освободился в темноте от куска ткани, в котором запутались мои ноги, сел и ударился обо что-то головой…
Я застонал, освободил застрявшую в стуле ногу и выбрался наощупь из-под стола. Раб-официант помог мне подняться на ноги, счистил с меня пыль. Покачиваюсь на стуле, этот здоровенный шкаф посмотрел в мою сторону и кивнул.
— Тебе не стоило торчать вместе с таким дуроломом, как этот Мулл, — произнёс он. — Кагу сказал мне, что ты простой волынщик, но судя по тому, как ты вскочил со стула…
Он умолк, пожав плечами, и снова повернул голову туда, куда смотрел до этого.
Я проверил свои локтевые и коленные суставы, пошевелил нижней челюстью, пощупал шею — все нормально.
— Это ты мне врезал? — спросил я.
— Гм? Да-а.
Я подошёл к его стулу, выбрал удобную позицию и прочистил горло.
— Эй, ты! — позвал я его.
Он повернулся, и я вложил всю свою силу в правый прямой удар, нацеленный в самый подбородок. Он перевернулся вверх ногами, кувыркнулся через перила и с грохотом свалился вниз между двумя столиками. Я перегнулся через перила. Кучка каких-то возмущённых людей, похожих на банковских служащих, посмотрела вверх на меня.
— Извините, ребята, — сказал я. — Он поскользнулся.
Где-то недалеко от меня поднялся крик. Я посмотрел в том направлении. Двумя уровнями ниже в круге расступившихся зевак пара плечистых здоровяков молотили друг друга. Одним из них был Кагу. Я наблюдал за боем. Его соперник упал, место выбывшего занял другой. Я повернулся и начал пробираться к импровизированному рингу.
Кагу успел уложить ещё двух, пока сам не оказался на полу, и его не оттащили в сторону. Я кое-как усадил его на стул, сунул в руку стакан с выпивкой и стал смотреть дальше, как мужики дубасят друг друга. Теперь было понятно, почему этому ремеслу сопутствовало столько шрамов: у них и представления не было о защите. Стоя вплотную, они лупили друг друга изо всех сил, пока один из них не падал. Это было примитивно, но болельщикам нравилось. Через некоторое время Кагу пришёл в себя и принялся рассказывать мне о бойцах.
— Это классные парни, — сказал он. — Сейчас, конечно, не то, что раньше, когда я был в расцвете сил. Я мог бы уделать любого из этих трех обормотов. Только с одним, пожалуй, пришлось бы повозиться, с Торбу.
— Кто это?
— Его ещё нет. Он появляется, чтобы схватиться с последними, которые ещё стоят на ногах.
Все новые гладиаторы проталкивались к Пятачку, сбрасывали с себя пёстрые плащи и куртки и входили в круг. Тех, кто падал, оттаскивали в сторону, приводили в чувство и, воодушевив на драку, натравливали на других.
Через час очередь желающих помериться силами иссякла. Два последних, стоя в кольце, обменивались вялыми ударами, висли друг на друге, слабо размахивались, тяжело дыша, и мазали. Толпа неодобрительно свистела.
— Где же Торбу? — удивился Кагу.
— Может, он сегодня не придёт?
— Да нет, ты уже видел его, Это он вбил тебя под стол.
— А-а, этот.
— Куда он делся?
— Последний раз, когда я его видел, он отдыхал на полу.
— Быть такого не может!
— Мне не очень понравилось, как он мне вмазал, и я дал ему в ответ,
— Эй! — закричал Кагу, вскакивая на ноги. Его лицо светилось от радости.
— Постой, — удивился я, — ты чего?..
Кагу пробился к пятачку, размахнувшись уложил ближайшего к нему бойца, повернулся, сделал то же самое с другим и поднял над головой обе руки.
— Чемпион наш, из Рат-Галдиона! — взревел он. — Рат-Галлион принимает любой вызов!
Он повернулся ко мне и замахал рукой:
— Наш парень Дргон, он…
Из-за моей спины донёсся рёв ещё оглушительнее, чем у Кагу. Я обернулся и увидел пробивающегося сквозь толпу Торбу, взлохмаченного, с багровым лицом.
